После настойчивого звонка дверь распахнулась. Игорь стоял на пороге с двумя пакетами: в одном — коробка шоколадных пирожных, в другом — аккуратно связанный белый конверт.
— Не знаю, будешь ли ты меня слушать. Но я должен был прийти, — спокойно произнёс он. Анна без слов отпрянула, пропуская его внутрь. Он поставил пакеты на стол, выпрямился и встретил её взгляд.
— Я отменил нашу свадьбу.
— Что?
— Всё отменил. Ресторан, фотографа, ведущего. Всем гостям отправил уведомления. Кольца вернул.
Она ощутила, как сердце сжалось — от неожиданности, от какой-то горькой благодарности и непонимания.
— Почему?
— Потому что нельзя вступать в брак, если не умеешь слышать. Если боишься идти против воли мамы. Если ты… просто трус. А я именно таким и был. — Он сел на край стула и посмотрел на собственные руки. — Я испугался конфликта. Мне казалось проще уступить маме, нежели отстоять нас. Проще было поверить, что так удобнее всем. А потом ты всё сказала. И я понял — не готов быть мужем, если не научился быть мужчиной.
Он протянул ей белый конверт. Внутри лежал ключ.
— Новый. Только для тебя. Только если когда-нибудь решишь вернуть мне его.
Анна села напротив.
— Твоя мама звонила мне.
— Я знаю. И мне тоже. И кричала, очень громко. — Он усмехнулся без злобы. — Я сказал ей, что сам всё испортил, что твоё решение единственно правильное. И что если она хочет сохранить хоть какие-то отношения с будущими внуками, ей придётся научиться уважать женщин, с которыми её сыновья собираются жить. Анна нахмурилась.
— Ты правда хочешь начать всё сначала?
— Да. Без свадьбы, без обязательств. Просто по-настоящему. С разговоров, взаимного понимания, доверия. И, если повезёт, с прощения.
Она долго молчала. Потом встала, взяла одну из коробочек с пирожными, разрезала её пополам, положила половинки на блюдце и поставила перед ним.
— Если всё начинается с чистого листа, пусть начнётся с шоколада. Только теперь — без коробок и переездов.
Они ели молча, словно люди, только что пережившие бурю. В квартире воцарилась тишина. Но иная — не тишина боли, а та, в которой рождается выбор. Через месяц они начали встречаться снова. Не как жених и невеста, а как двое взрослых, решивших дать друг другу шанс. Игорь предложил познакомить её с Ольгой — просто поговорить, без планов и ожиданий.
Анна согласилась. Не из-за прощения, а чтобы понять: были ли те события игрой одного человека либо всей семьи.
Ольга оказалась тихой женщиной с усталыми глазами и нервным жестом — постоянно крутила кольцо на пальце. Она долго и искренне извинялась:
— Я не просила у Игоря твою квартиру. Правда. Это мама всё решила. Она полагала, что так будет лучше и просто поставила меня перед фактом. Я была против, хотела снять жильё. Но она устроила всё… без меня. Как обычно.
Анна внимательно смотрела на неё. Ольга не казалась монстром. Она выглядела очередной жертвой властной матери. От этого ей стало одновременно легче и грустнее. После встречи Игорь спросил:
— Что думаешь?
— Думаю, ваша семья — как старый шкаф: много полок, мало воздуха. Мне не хочется в нём задыхаться. Но… ты можешь со мной построить другой шкаф — с выдвижными ящиками, с вентиляцией, где я сама выберу, что и где лежит.
Он улыбнулся.
— Обещаю. Никаких ключей без твоего согласия. Спустя три месяца они отправились в короткий отпуск — без звонков, без планов, без родственников. Через полгода сняли квартиру в другом районе, подальше от родителей, с окнами в парк и гостиной, где Анна разместила своё любимое кресло.
Свою квартиру она сохранила — как якорь. Сдала её надёжным людям. С договором, страховкой и замками, к которым имела доступ только она.
Они не поторопились с регистрацией брака. Не назначали дату. Просто были вместе.
И каждый раз, проходя мимо новой входной двери, Анна ловила себя на мысли: доверие — это не кольцо. Его не надевают. Его создают.
Она не отдала квартиру, но подарила шанс — себе.
И это стало самым правильным решением в её жизни.