Я улыбалась сквозь слёзы, но внутри меня сжимался ком страха. Он был уверен, что это его ребёнок. А я оставалась в неведении.
Дольше оставаться в этом доме не представлялось возможным. Каждый взгляд, каждое прикосновение Владимира к моему животу приносило боль. Сергей молчал, но я замечала его взгляд — полный надежды и страдания. Я не смогла больше терпеть.
— Я ухожу, — сказала я однажды вечером. — Нам нужно пожить отдельно.
Он просил, умолял, кричал, однако я не изменила своего решения. Собрав вещи, я поехала к подруге. Через несколько месяцев Сергей нашёл меня.
— Я не могу без тебя, — произнёс он на пороге. — Хочу быть с тобой. С тобой и с ребёнком.
Я смотрела на него и понимала: я люблю. Не так, как раньше любила Владимира, — глубже, спокойнее. Мы начали встречаться, затем он сделал мне предложение. Я согласилась. Теперь я замужем за Сергеем. Он принял моего сына, как своего родного.
Но правда всё равно преследовала меня, словно тень.
Нашему сыну исполнилось два года. Он напоминает и того, и другого — те же карие глаза, тот же упрямый подбородок. Иногда я замечаю взгляд Сергея, когда он смотрит на сына, и мне кажется, что он подозревает нечто. Владимир тоже приходит к ребёнку — он уверен, что это его сын, и я не в силах ему запретить.
— Он такой же, как я, — говорит Владимир, играя с малышом. — Мой сын.
Я улыбаюсь, но внутри всё замирает. Что если кто-то решит сделать тест? Что если правда всё-таки выйдет наружу?
— Ты счастлива? — спросил Сергей недавно, когда мы укладывали сына.
— Да, — ответила я, прижимаясь к мужу. — Очень.
Но счастья во мне не было. Я жила в страхе. Каждую ночь думала: рассказать или молчать? Сделать тест и узнать правду? Или оставить всё, как есть, надеясь, что никто не узнает?
— Мамочка, — позвал меня сын, протягивая ручки. Я подняла его, вдохнула его запах и подумала: ради него я должна быть сильной. Но как?
Прошел год, а тайна, которую я ношу в душе, остаётся со мной. Она стала частью меня — словно невидимый шрам, который болит в дождливые вечера. Моему сыну Денису уже три года. Он растёт, бегает, смеётся, строит башни из кубиков. А я смотрю на него и вижу черты обоих мужчин, которые связаны со мной.
Сергей, мой муж, остаётся заботливым и нежным. Он просыпается ночью, читает сказки, готовит завтраки. Но порой я замечаю его взгляд на сыне — такой, будто он пытается найти ответ на вопрос, который боится произнести вслух.
— Ты хочешь что-то сказать? — спросил он однажды, лежа рядом в темноте. Голос был мягкий, но в нём слышалась тревога.
Я застыла. Сердце застучало сильнее, но я лишь покачала головой.