Тамара стояла у покосившегося домика, сжав в ладони мятый листок с адресом. Ветер колыхал её лёгкую куртку, а внутри на сердце царила такая же пустота, как и в разбитых окнах этого заброшенного жилья. Двадцать лет — и вот она на этом месте, одна, с маленьким чемоданчиком и парой сотен гривен в кармане. Детский дом остался позади, а что дальше… Тамара не имела ни малейшего представления.
Дом выглядел так, будто хозяева покинули его много лет назад. Крыша прогнулась, ставни болтались на одной петле, а крыльцо казалось готовым развалиться при малейшем движении. Девушка почувствовала, как в груди поднимается комок отчаяния. Неужели это всё, что государство выделило ей после двух десятилетий сиротства?
Скрипнула калитка у соседнего дома, и на тропинку вышла пожилая женщина в ярком халате. Она внимательно взглянула на Тамару и, заметив её растерянность, подошла поближе.
— Девочка, что ты здесь стоишь? — с заботой поинтересовалась она. — Совсем замёрзла. Октябрь на дворе, а у тебя только одна курточка.
Тамара достала из кармана изношенный блокнот и быстро написала: «Мне дали этот дом. Я из детского дома. Не могу говорить.»
Женщина прочитала записку и вздохнула:
— Ах ты, бедняжка! Меня зовут Нина Петровна. А как тебя зовут?
«Тамара», — ответила девушка дрожащей рукой.
— Так чего ты на холоде стоишь? Пойдём ко мне, попьём чай, согреешься. А завтра посмотрим твой дом, может, что и починить удастся. В деревне мужики есть, помогут.
В тёплой кухне Нины Петровны пахло свежей выпечкой и домашним уютом. Жёлтые занавески, вышитые скатерти, комнатные растения на подоконниках — всё излучало тепло, которого Тамара никогда прежде не ощущала. На стене висела фотография молодого мужчины в милицейской форме.
— Это мой сын, Алексей, — заметив взгляд Тамары, сказала хозяйка. — Он участковый. Хороший парень, только всё время на работе. Редко приезжает домой. А ты, девочка, что будешь делать? Работа нужна?
Тамара кивнула и записала в блокноте: «Очень нужна. Любая. Умею убирать, готовить, ухаживать за людьми.»
— Знаешь, у меня есть знакомая, Ольга Ивановна. Она уже старенькая, нужен сиделка. Родственники у неё есть, но… — Нина Петровна покачала головой и понизила голос. — Не слишком заботятся. Больше от неё требуют, чем дают. Может, с ней познакомишься? Адрес дам и расскажу, как туда добраться.
Дом Ольги Ивановны оказался двухэтажным, но запущенным. Краска облупилась, сад зарос сорняками, а во дворе лежал разбросанный хлам. Тамару встретила женщина около сорока лет с недовольным выражением лица и усталыми глазами.
— Вы сиделка? — спросила она, оценивая Тамару с ног до головы. — Я Ирина, внучка Ольги Ивановны. А это мой муж Сергей.
Мужчина, сидящий в кресле с бутылкой пива, лениво кивнул, не отрывая внимания от телевизора. Он был в грязной майке, а от него пахло перегаром.
— Работы много, — продолжила Ирина, закуривая сигарету. — Бабушка почти лежачая, нужно кормить, мыть, убирать. Она капризная, может ругаться. Платить будем мало — три тысячи в месяц. Еда — что найдётся в холодильнике. Подходит?
Тамара показала блокнот: «Подходит. Я немая, но всё понимаю и хорошо выполняю работу.»
— Немая? — Ирина переглянулась с мужем и усмехнулась. — Может, даже лучше. Болтать не будешь, жалобы не станешь писать. Пойдём, покажу бабушку.
Ольга Ивановна лежала в полутёмной комнате на втором этаже. Шторы были задернуты, воздух стоял спертый, пахло лекарствами и чем-то неприятным. Седые волосы спутались, глаза устремились в потолок с такой тоской, что у Тамары сжалось сердце. Старушка была худой, почти прозрачной, а её руки дрожали на покрывале.
— Бабуль, это Тамара, она теперь будет ухаживать за вами, — громко сказала Ирина. — А мы с Сергеем уезжаем к его матери на неделю. Так что справляйтесь как-нибудь.
Старушка повернула голову и посмотрела на Тамару. В её взгляде блеснула искорка боли и безысходности, что заставило девушку невольно подойти ближе и осторожно взять морщинистую руку.
— Как вас зовут? — написала она в блокноте и показала.
— Ольга Ивановна, — тихо прошептала бабушка. — А вы?
«Тамара. Я буду хорошо за вами ухаживать», — ответила девушка.