Ольга с ранних лет ощущала, что её судьба будет отличаться от привычной жизни окружающих. События далёкого прошлого оставили на ней неизгладимый отпечаток — и в буквальном, и в переносном смысле. Ещё в детстве она пережила ужасную трагедию, которая перевернула всё: на её лице появились ожоговые рубцы, а жизнь матери превратилась в постоянную борьбу и заботы о выживании. Судьба оказалась беспощадной, но Ольга, несмотря на все испытания, старалась сохранять внутреннюю стойкость, хотя нередко её душа рвалась от боли, одиночества и страха быть отвергнутой.
Её внешность стала одновременно проклятием и защитным барьером. Она понимала, что мужчины редко замечают что-то большее, чем первый взгляд, и осознавала, что шансы на личное счастье у неё практически отсутствуют. Однако тело сохранило способность к материнству — парадокс, который порой казался жестокой насмешкой судьбы. Ольга нередко размышляла, что предпочла бы остаться целой, даже если бы это означало отказ от возможности стать матерью. Ведь мама ради этого пожертвовала всем.
— Не волнуйся, Олечка, всё обязательно исправится, — говорила мать, нежно поглаживая дочь по волосам. — Когда-нибудь соберём деньги на хорошего врача, и ты станешь красивой. Поверь, это реально.
Эти слова не были просто утешением. Мама искренне верила в чудо. Ради него она трудились сутками, подыскивая любую подработку, экономя на самом необходимом. Она не жаловалась, не искала поддержки, а просто делала то, что считала нужным. Врач по профессии, она продолжала работать, несмотря на состояние здоровья, требующее покоя. Но ради Ольги она шла на всё.
— Мам, хватит уже! Ты сама во всём себе отказываешь, — часто просила Ольга. — Мне страшно за тебя. Я справлюсь сама. Может, так даже лучше — никогда не встречу такого человека, как мой отец. Того, кто исчез в самый тяжёлый для нас момент.
Но мать не желала слушать эти слова. Она помнила другого мужчину — того, кто был рядом в молодости, держал её за руку, мечтал о семье. Он был добрым, внимательным, заботливым. А после несчастья… он просто пропал. Без объяснений, без следа. Ни одного письма, ни звонка. Как будто его и не существовало.
— Не говори так, Оля. Мы не знаем всей правды. Возможно, с ним случилось что-то ужасное. Он был хорошим человеком. Я до сих пор его люблю. И ни разу не пожалела, что родила тебя, — повторяла мама, а её глаза светились воспоминаниями.
Она берегла старую фотографию, сделанную в их молодости. На снимке была девушка с толстой косой, серыми глазами, прячущаяся от солнца, и рядом — худощавый юноша с тёмными волосами. Отец. Человек, которого Ольга мысленно считала предателем, хотя никогда не произносила этого вслух.
— Мам, перестань, пожалуйста. Не начинай снова. Я знаю, что ты скажешь — будто я тоже на этой фотографии, просто меня ещё не видно, потому что я тогда была под твоим сердцем. И что он так меня ждал…
Ей было больно. Не от ожогов, не от внешних недостатков, а от мысли, что отец не смог выдержать испытаний жизни. Что он покинул их в самый трудный период. Что не нашёл силы быть рядом, поддержать, защитить. Что просто исчез.
Мать же продолжала надеяться. Вера в то, что он когда-нибудь вернётся и они снова станут семьёй, придавала ей силы жить. Но годы брали своё. Несмотря на все старания, здоровье женщины стремительно ухудшалось. Ожог лёгких стал медленно разрушающей болезнь, которую она скрывала от всех, даже от дочери.
Когда мама ушла из жизни, Ольга узнала правду из её дневника. В тонкой, изношенной тетрадке были записаны все страдания, тревоги и надежды. Особенно запомнилась одна фраза:
«Ольга думает, что Игорь нас покинул. Эта мысль режет меня, как нож. Но, может, у него была другая причина. У него есть сын Данил в соседней деревне. Возможно, он просто начал новую жизнь без нас. Но я не могу говорить об этом дочери. Каждый ребёнок должен верить, что он любим родителем. А когда-то он нас очень сильно любил.»
Дневник стал последним даром матери. Через него Ольга осознала, насколько сильной была её мама. Как она каждое утро вставала, не зная, доживёт ли до вечера. Как терпела боль, чтобы не пугать дочь. Как держалась ради одной мысли — дожить до совершеннолетия Ольги.
После ухода матери в дом вошла тётя Тамара, лучшая подруга мамы и коллега по работе. Именно она передала дневник, сказав:
— Мама просила не показывать тебе это, но я решила — ты должна знать. Такой женщиной можно только гордиться. Если что — всегда можешь обратиться ко мне.
Тётя Тамара пыталась заменить Ольге мать, но, конечно, не могла. Никто не мог. После потери мамы Ольга долго пребывала в состоянии оцепенения. Она винила себя в том, что не замечала истинного состояния матери, что не ценила её должным образом.
— Это моя вина. Она его любила, и это её мучило. Из-за меня она столько работала, копила на лечение, которое, возможно, и не имело смысла. Я бы всю жизнь прожила с этим лицом, лишь бы мамочка была жива.
Она плакала, прижимаясь к плечу тёти Тамары. Но та мягко, но твёрдо ответила:
— Не говори так. Ты ни в чём не виновата. Твоя мама говорила мне, что давно бы ушла, если бы не ты. Ты была её смыслом жизни. Забота о тебе давала ей силы. Однажды, когда у тебя появятся свои дети, ты поймёшь, о чём я.
Со временем Ольга действительно стала похожа на маму — не только характером, но и душой. В ней просыпалась та же доброта, тот же внутренний огонь, готовность двигаться вперёд, невзирая ни на что. Только теперь рядом не было того, кто мог бы поддержать.
Часто она доставала ту фотографию из кошелька и всматривалась в неё. Особенно в самые тяжёлые моменты. «А вдруг он где-то там? А вдруг они встретились в другом мире и теперь вместе?» — размышляла она. Фотография стала связующим звеном с мамой, единственным источником тепла в холодной реальности.
Работа Ольги была далека от престижной. Она трудилась в ресторане, обслуживая посетителей, которые смотрели на неё свысока. Её внешний вид вызывал страх, недоверие, а порой и откровенную насмешку.
— Таких лучше держать посудомойками, а то клиентов отпугнёт, — шептались за спиной.
Иногда она раздражалась. Иногда позволяла себе самые жёсткие мысли о них. Но чаще просто смотрела на фото в перерывах и разговаривала с мамой, словно та могла услышать.
Прошло два года после смерти матери, но боль не утихала. По ночам Ольга часто просыпалась в слезах, убеждённая, что мама заглянула в комнату, чтобы проверить, всё ли у неё в порядке. Но затем приходило осознание — она одна. Больше никому не нужна.
На работе больше всего её раздражал один человек — Денис Сергеевич. Молодой, обеспеченный, с безупречной внешностью и уверенностью, что мир принадлежит ему. Его мать приобрела ресторан после обучения сына в Англии. А он, вместо того чтобы работать, постоянно жаловался матери по телефону, как устал и как всё плохо.
Ольга трудились в ресторане, где каждый день превращался в испытание не только для тела, но и для души. Всё здесь было подчинено одному человеку — Денису Сергеевичу, владельцу заведения, который управлял так, будто это был его первый рабочий день. Он ничего конкретного не делал, кроме как срывал злость на сотрудниках. Его любимые слова: