Тамара вставила ключ в замочную скважину и на миг остановилась, вслушиваясь в звуки, доносящиеся из квартиры. Там раздавался женский смех и голос мужа. Она глубоко вздохнула, собираясь с духом, и повернула ключ. День на работе выдался изнурительным, хотелось покоя и тишины, но, видимо, сегодня этого ей не предстояло.
В прихожей лежали чемоданы и несколько коробок. На вешалке, где обычно висели лишь ее и мужа вещи, теперь красовались чужое пальто и шляпка. Тамара сняла обувь и прошла в гостиную.
За столом находились ее супруг Андрей и женщина средних лет с крашеными рыжими волосами. Перед ними стояли чашки с чаем и коробка дорогих конфет, которые Тамара берегла на особенный случай.
– А вот и хозяйка дома! – радостно произнесла женщина, широко улыбаясь. – Наконец-то познакомимся лично, а то до этого только по телефону общались.
Андрей встал со стула, на его лице застыло странное выражение – смешение нервозности и какой-то обреченной решимости.
– Тамара, познакомься, это моя мама, Нина Ивановна, – проговорил он, избегая взгляда жены. – Она приехала к нам… пожить некоторое время.
– Здравствуйте, – Тамара смущенно протянула руку. – Очень приятно познакомиться, но… почему вы не предупредили о приезде?
– А разве нужно предупреждать, чтобы навестить собственного сына? – Нина Ивановна рассмеялась, но в ее смехе слышалась жесткость.
– Конечно, нет, просто… – Тамара замялась, не зная, как выразить очевидное. – Я бы подготовилась, привела бы дом в порядок, приготовила что-нибудь вкусное.
– Не волнуйся, дорогая, я сама прекрасно готовлю, – Нина Ивановна ласково похлопала Тамару по руке. – Андрюша всегда обожал мои пирожки. Кстати, я уже сварила борщ – настоящий, как он любит. А то он мне все жаловался, что ты не слишком увлекаешься кухней.
Тамара бросила быстрый взгляд на мужа. Тот стоял, опустив глаза, и теребил край скатерти.
– Андрей, можно тебя на минутку? – Тамара кивнула в сторону спальни.
Оказавшись за закрытой дверью, она тихо, но решительно спросила:
– Что происходит? Почему твоя мама приехала без предупреждения? И что значит «пожить»? На сколько времени она собирается остаться?
Андрей вздохнул и сел на край кровати.
– Понимаешь, у нее… проблемы. Ее выселяют из квартиры. Какая-то афера с документами, я не вникал в подробности. Она попросила пожить у нас, пока все не уладится.
– И сколько это может продолжаться? – Тамара скрестила руки на груди.
– Не знаю, – Андрей пожал плечами. – Может, пару недель, может, месяц…
– Месяц?! – Тамара едва сдерживала раздражение. – Андрюша, ты хоть осознаешь, что наша квартира – однокомнатная? Где мы все будем спать?
– Ну… я думал, мама на кровати, а мы на раскладушке в гостиной, – Андрей говорил все тише, явно осознавая абсурдность ситуации.
– На раскладушке? В нашей собственной квартире? – Тамара не верила своим ушам. – А ты не мог хотя бы предупредить меня? Мы бы обсудили это, подготовились…
– Я хотел, – Андрей виновато развел руками. – Но ты была так занята в последнее время, со всеми своими проектами, отчетами… А мама позвонила вчера в слезах, сказала, что ей некуда идти. Не мог же я ей отказать.
Тамара глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. В какой-то мере она понимала мужа – отказать матери в помощи действительно трудно. Но то, как он все устроил, без единого слова предупреждения…
– Ладно, – наконец произнесла она. – Пусть поживет. Но нам нужно установить правила. И предупреди ее, что я работаю дома три дня в неделю, мне необходима тишина.
– Конечно, – с облегчением выдохнул Андрей. – Спасибо, дорогая. Я знал, что ты поймешь.
Возвратившись в гостиную, они обнаружили, что Нина Ивановна уже переставила фотографии на полке и развесила на стенах свои картины – безвкусные репродукции с изображением фруктов и цветов.
– Мама, что ты делаешь? – удивленно спросил Андрей.
– Облагораживаю пространство, сынок, – бодро ответила Нина Ивановна. – У вас тут было так скучно, никакого уюта. Я привезла свои любимые картины, сразу стало веселее, правда?
Тамара почувствовала, как внутри все кипит, но сдержалась.
– Нина Ивановна, я бы предпочла, чтобы вы сначала спрашивали, прежде чем что-то менять в квартире, – спокойно сказала она.
– Ой, да что тут спрашивать? – отмахнулась свекровь. – Я же для вас стараюсь, для уюта. Андрюша, скажи своей жене, что мои картины гораздо красивее этих ее авангардных мазней.
Андрей неловко покашлял, но промолчал. Тамара прикусила губу. «Авангардные мазни» были ее собственными работами – она увлекалась живописью и несколько своих любимых картин повесила в гостиной.
– Ладно, давайте решим, кто где будет спать, – сменила тему Тамара. – Андрей предлагает вам нашу кровать, а мы разместимся на раскладушке.
– Ну конечно! – Нина Ивановна воскликнула, взмахнув руками. – Я же не могу на раскладушке, у меня болит спина, радикулит мучает. А вы молодые, вам все нипочем.
«Прекрасно, – подумала Тамара. – Она даже не попыталась отказаться из вежливости».
Последующие дни превратились для Тамары в настоящее испытание. Нина Ивановна вела себя так, будто квартира принадлежала ей. Она переставляла вещи, меняла местами посуду в шкафах, выбрасывала продукты из холодильника, которые считала «ненужными», и заполняла его своими заготовками и соленьями. Она постоянно комментировала, как Тамара одевается, готовит, убирает, неизменно находя повод для критики.
Но настоящим кошмаром стали рабочие дни Тамары, когда ей нужно было работать из дома. Нина Ивановна словно нарочно включала телевизор на полную громкость, громко разговаривала по телефону, гремела посудой. Когда Тамара просила ее быть тише, та делала оскорбленное лицо и говорила: «Я же живой человек, имею право разговаривать в конце концов!»
Андрей в этих конфликтах занимал позицию невмешательства. Он рано уходил на работу, поздно возвращался и старался не замечать нарастающее напряжение между женой и матерью.
В четверг Тамара проснулась с ощущением тупой боли в спине – раскладушка оказалась старой и неудобной. Впереди ждал важный день – онлайн-презентация для крупного клиента, от которой зависел ее годовой бонус. Ей требовались тишина и полная концентрация.