Но однажды он поцеловал меня — не как друга. И снова вернулись те ощущения: мурашки по коже, искрящиеся глаза, бешено бьющееся сердце. Вместе с этим пробудился и страх.
— Ты не изменился, — тихо произнесла я. — Всё тот же Игорь: слова, эмоции, а потом исчезновение в закат.
— Я изменился, — ответил он. — Теперь я не убегаю. Я остаюсь.
Прошло ещё пару месяцев. Мы съездили в Одессу, наслаждались кофе у Казанского собора, читали стихи на набережной. Как два влюблённых глупца. Но счастливых.
— Оля, — однажды сказал он, — ты тоже изменилась. Раньше верила безоговорочно, теперь же начинаешь сомневаться.
— Потому что я повзрослела, Игорь. Теперь разум опережает чувства.
Он улыбнулся:
— Ну хоть так. Уже прогресс.
И вот сейчас я сижу на своей кухне, набираю колонку для журнала под названием «Бывший — не значит прошлое», а Игорь жарит блины. Да-да, блины! И делает это забавно, под музыку из 90-х.
Кроме того, у нас есть кошка по имени Людмила Ивановна. Между ней и Игорем настоящая холодная война — она считает, что я принадлежу только ей.
Вот такой он, бывший. Становится настоящим, когда двое готовы к этому.
Мама позвонила в семь утра в субботу. Это автоматически значило: «Что-то произошло, срочно нужна помощь» или… «Оля, я еду к тебе в гости, у тебя есть кофе?»
— Алло, мам, все живы, ничего не горит? — пробормотала я, пытаясь найти голос в утренней дреме.
— Живы, слава богу. Просто подумала: почему бы мне не заглянуть к тебе сегодня на денёк?
— Сегодня?.. — села на кровати я. Игорь тихо храпел рядом, кошка уютно устроилась на его животе, словно пушистая подушка от обиды. — Мам, а ты где?
— Уже на вокзале. Через пару часов буду у тебя. Ты не против?
Конечно, нет. Я была просто ошеломлена от радости. Только что помирилась со своим бывшим, вновь влюбилась, а теперь — визит Главного Комитета по Материнским Делам.
— Отлично, — ответила я с натянутым оптимизмом. — Только скажи, ты одна, без дяди Вити и его баяна?
— Совсем одна. Но с блинчиками и малиновым вареньем.
Ну ладно. За блины многое можно простить.
Игорь отреагировал как настоящий джентльмен:
— Мама? Отлично! Я сейчас побреюсь и поглажу гривны.
— Ты что, с ума сошёл? — посмотрела я на него, словно на сумасшедшего. — Мы только начинаем всё заново. Пока без родительских комитетов. Поняла?
— Я хочу быть с тобой не «пока». Я хочу быть всегда. И с мамой, и с блинами.
Он поцеловал меня в лоб и ушёл в ванную, насвистывая «Подмосковные вечера».