— Конечно, приезжай. Что случилось?
— Вот это замечательно! Наконец-то!
— Что?! — Ольга Ивановна не могла поверить своим ушам.
— Говорю же — приезжай, поговорим.
Людмила Алексеевна проживала в той же Христиновке, но в пятиэтажном доме. Встретила дочь в фартуке — пекла пироги.
— Заходи, присаживайся. Чай хочешь?
— Мам, ты слышала, что я сказала? Илья ушёл!
— Слышала. Сколько ему лет?
— Двадцать.
— Так и правильно. В его возрасте ты уже была замужем.
Ольга Ивановна села за стол, уткнулась лицом в ладони.
— Это совсем другое! Я была взрослой, самостоятельной!
Людмила Алексеевна поставила перед дочерью чашку с чаем, села напротив.
— Взрослая? В восемнадцать ты привела домой своего Дениса и заявила, что собираешься выйти замуж. Я тогда чуть не упала в обморок.
— Это было очень давно…
— Двадцать два года назад. Помню, словно вчера. Ты кричала, что любишь его и не можешь без него жить. А я говорила — подумай хорошенько, он старше на десять лет и разведён…
Ольга Ивановна подняла голову.
— И что?
— А то, что ты меня не послушала. Вышла замуж, родила Илью. И где теперь твой Денис?
— Ушёл, когда Илье было два года.
— Вот именно. Но если бы я тогда запретила, заперла тебя дома — ты бы меня возненавидела. И Ильи бы не было.
Ольга Ивановна молчала, грея пальцы о тёплую чашку.
— Доченька, — Людмила Алексеевна положила руку на её ладонь. — Дети — не наша собственность. Мы дарим им жизнь, воспитываем, а потом отпускаем. Иначе они навсегда останутся детьми.
— Но эта Катька…
— А ты её знаешь?
— Видела пару раз.
— И всё? А осуждаешь так, будто она преступница. Может, она хорошая девушка? Может, любит твоего сына?
— Да какая там любовь в двадцать лет!
Людмила Алексеевна рассмеялась.
— Ох, Ольга. Забыла, как сама в восемнадцать любила? Как плакала ночами, когда я ругала Дениса?
— Это была ошибка.
— Может, и ошибка. Но твоя. И ты имела право её совершить. Как и Илья имеет право на свои ошибки.
— А если она его бросит? Если обидит?
— Значит, бросит. Значит, обидит. И он научится справляться с болью, станет сильнее. Если же ты всю жизнь будешь его от всего оберегать — он так и останется ребёнком в теле взрослого мужчины.
Ольга Ивановна допила чай, откусила пирог. Мама готовила вкусно — с капустой и яйцом, как в детстве.
— Знаешь, что я тебе скажу? — Людмила Алексеевна встала и подошла к окну. — Радуйся, что сын вырос нормальным. Работает, любит девушку, хочет жить самостоятельно. Сколько маменькиных сынков до сорока сидят с родителями!
— Но я буду одна…
— И что? Тебе сколько лет? Сорок два? Ты еще молода, красива. Может, пора подумать о себе? Когда Илья был маленьким — понятно. А сейчас что мешает жить для себя?
Ольга Ивановна задумалась. Когда она последний раз ходила в кино? В театр? На свидание, наконец? Все эти годы — работа, дом, Илья. И ничего больше.
— Я даже не знаю, как жить для себя.
— Научишься. Я вот в пятьдесят пять записалась на танцы. Представляешь? Танго изучаю!
— Мам, серьёзно?
— А почему бы и нет? Там, кстати, очень интересные мужчины. Один за мной ухаживает — Виктор Павлович, бывший военный.
Ольга Ивановна улыбнулась сквозь слёзы.
— И что, прямо ухаживает?