Нина никогда по-настоящему не принимала меня. С самого начала её взгляд на меня был настороженным, а улыбка — натянутой. Но когда я родила Богдана, внутри теплилась надежда: может, теперь лёд растает?
Увы, всё произошло наоборот — она стала ещё холоднее. И хуже того — начала намекать, будто Богдан не сын Данила.
Спустя неделю она устроила званый ужин. Всё было тщательно подстроено под возвращение Данила из экспедиции — он месяц работал на Крайнем Севере. Как только он вошёл в дом — усталый, обветренный, с глазами, в которых плескался снег, — Нина перешла к наступлению.
— Данил, милый мой, не обижайся… — начала она с напусканным сожалением в голосе. — Я не хотела причинить тебе боли, но ты должен знать правду.
Данил нахмурился.
— Мама, что случилось?
Она протянула ему белый конверт.
— Я провела тест. ДНК. Образцы Богдана и свои. Прости, сынок… но этот мальчик — не твой.
Наступила гнетущая тишина. Даже часы на стене, казалось, замерли. Кто-то вздохнул. А потом Данил проговорил. Тихо, но отчётливо:
— Я знаю, мама. Богдан — не твой внук.
Нина застыла.
— Конечно! Потому что он тебе не сын! — с раздражением подтвердила она.
Но Данил не моргнул.
— Нет, мама. Он мой сын. Просто… он тебе не внук. Но не потому, что я — не отец.