— Вот комната Владимира. Думаю, он не обрадуется, если кто-то займет его пространство. У подростков свои неписаные законы.
Мы опустились вниз. Она выглядела растерянной и подавленной. Я сделала паузу, позволяя ей ощутить всю тяжесть своей беспомощности.
Затем, внезапно изображая озарение, я улыбнулась самой неискренней улыбкой.
— Знаете, есть ещё одно место. Тёплое, уединённое. Вы ведь не любите, когда вас тревожат, правда?
Я пристально смотрела на неё, наслаждаясь ощущением контроля.
— Как насчёт подвала?
Её лицо на мгновение застыло, выражая недоумение и боль. Но это длилось недолго.
Она была слишком измотана и сломлена, чтобы сопротивляться.
— Как скажешь, Ольга, — тихо произнесла она.
— Отлично, — я хлопнула в ладоши. — Пойдёмте, покажу, где вам придётся жить.
Я открыла тяжёлую дверь, и в нос ударил запах сырости и прохлады. По крутой лестнице мы спустились вниз.
В углу гудел и вибрировал отопительный бойлер. Рядом я собиралась поставить старую раскладушку, которую мы брали в походы.
— Здесь сухо и тепло от бойлера, — бодро соврала я. — Никто вас не потревожит. Идеальное место.
Жизнь вошла в новую, извращённую колею. Два раза в день я спускалась в подвал, доставляя свекрови еду.
С каждым разом порции становились всё скромнее, а моя улыбка — всё шире. Я ставила перед ней тарелку с жидкой кашей или вчерашним супом и наблюдала, как она ест, стараясь не издавать ни звука.
— Ешьте, Тамара Николаевна, набирайтесь сил, — говорила я, ощущая, как внутри разливается тёмное, вязкое удовлетворение.
Я установила правила. Ей разрешалось подниматься наверх лишь на час в день — чтобы принять душ и немного размять ноги.
Никаких прогулок по дому. Никаких разговоров, если только я сама их не начинала. Она стала моей тенью, моим личным призраком, заточённым в подземелье.
Вечером позвонил Алексей. Его голос звучал обеспокоенно.
— Ольга, как вы там? Как мама? Она тебе не мешает?
Я издала мелодичный смешок, прикрыв глаза и откинувшись на спинку кресла.
— Милый, что ты говоришь? Конечно, нет. Мы с Тамарой Николаевной прекрасно ладим. Она такая милая, тихая.
Я устроила её в гостевой комнате, она целыми днями читает и смотрит сериалы. Сегодня мы даже вместе готовили.
Ложь давалась мне легко, она была сладкой на вкус. Я ощущала себя режиссёром гениального спектакля, где роли были расписаны заранее.
— Правда? — в его голосе прозвучало облегчение. — Спасибо тебе, родная. Я твой должник. Я знал, что ты у меня самая лучшая.