Её глаза расширились от изумления, в них отражался немой вопрос: «Как?»
— Доброе утро, Тамара Сергеевна, — бодро поздоровалась я, наливая себе воды из фильтра. — Выспались? Я вот спала просто великолепно. Так глубоко, что, кажется, увидела самые яркие сны в своей жизни.
Тамара Сергеевна неспешно поставила чашку на блюдце. Фарфор тихо прозвенел. Она сглотнула, пытаясь обрести самообладание.
— Рада за тебя, Оля. Искренне рада. Значит, мой сок помог.
Она старалась сохранять роль до конца, но глаза её бегали по моему лицу, пытаясь уловить подвох.
— Ваш сок? — я удивлённо приподняла брови. — Ах да, тот, что на подоконнике. Нет, я его не пробовала. Решила, что утром он будет вкуснее.
Я нарочито взяла яблоко со стола и с хрустом откусила. Свекровь внимательно следила за каждым моим движением. Атмосфера на кухне стала напряжённой, словно воздух можно было разрезать ножом.
— Не пила? — переспросила она, и в голосе прозвучали стальные оттенки. — Почему же? Я так старалась, витамины для тебя…
— Просто я не люблю апельсиновый сок, — легко солгала я. — У меня на него… изжога.
В этот момент телефон завибрировал на столе. На экране высветилось «Любимый муж».
Мы вместе уставились на него, словно на сработавшую сигнализацию. Я намеренно не спешила отвечать, позволяя напряжению нарастать.
Тамара Сергеевна вся напряглась. Она поняла, что сейчас случится нечто важное.
Я включила громкую связь.
— Да, милый, привет.
— Оля, что происходит? — голос Вадима прозвучал встревоженно. Он явно только что посмотрел видео. — Что это за ролик ты мне отправила? Мама… она рядом?
— Да, мы как раз завтракаем, — я улыбнулась свекрови, лицо которой побледнело до пепельного оттенка. — Мама хотела тебе что-то сказать?
Тамара Сергеевна вскочила со стула. Её глаза блеснули молниями.
— Вадимушка, сынок! Эта женщина пытается нас разлучить! Она всё спланировала! Она ненавидит меня, твою мать!
Её голос сорвался в крик. Это была классическая стратегия — нападение и истерия. Но я была к этому готова.
— Мама, что мне следовало подумать? — голос Вадима дрожал. — Я всё видел своими глазами. Ты что-то подсыпала ей в стакан. Что это было?
— Это витамины! Обычные витамины! — закричала она в трубку. — Она слабая, бледная, я просто хотела её поддержать! А она… она поставила камеру! В нашем доме! Следит за мной!
Я молча продолжала жевать яблоко, наблюдая за этой сценой.
— Оля, это правда? Про камеру? — спросил Вадим.
— Да, — спокойно ответила я. — Я установила её после того, как моя блузка за две тысячи была «случайно» испорчена отбеливателем за день до важной встречи.
До этого «случайно» сломался каблук на моих единственных приличных туфлях. И ещё много подобных «случайностей».
В трубке повисла тяжёлая пауза. Вадим осмысливал услышанное.
И тут свекровь допустила ошибку. Она решила, что молчание сына означает сомнение, и перешла в атаку на меня. Она выхватила телефон из моих рук.
— Ты добилась своего, мерзавка? — прошипела она, прервав звонок. Её лицо исказилось от злобы, вся маска добродетели рухнула. — Думаешь, он тебе поверит? Мне, своей матери?