— Ты не имеешь права так поступать! — Сергей вскочил с места. — У нас же сын! Что подумают люди? Что мама…
— Сыну уже двадцать один, он живёт отдельно и прекрасно всё поймёт, — прервала его Ольга. — А что скажут окружающие… Знаешь, меня больше волнует, что я сама скажу себе, если останусь с человеком, который на протяжении двадцати лет эксплуатировал меня «ради собственного комфорта».
Сергей метался по кухне, словно загнанный зверь. То пытался запугать, то начал умолять, то обещал измениться. Ольга молча наблюдала этот спектакль, и её внутренняя уверенность в правильности принятого решения лишь крепла.
— Ты ведь одна не справишься! — наконец вырвалось у него. — Куда ты пойдёшь? На что жить будешь?
Ольга впервые за весь разговор улыбнулась.
— Я медсестра с двадцатидвухлетним стажем. Меня уже приняли в частную клинику с зарплатой выше твоей. А жить… — она пожала плечами. — Я присмотрела квартиру. Небольшую, но мне одной хватит. После продажи нашей и раздела средств.
— Продажи? — Сергей побледнел. — Какая продажа?
— Именно такая, Сергей, — спокойно объяснила Ольга, будто рассказывала пациенту схему приёма лекарств. — Квартира будет продана, деньги поделены. Или ты выплатишь мне мою долю — вот здесь расчёты, — она подтолкнула к нему ещё один лист. — Выбирай.
Он схватил бумагу, уставился в цифры. Его лицо исказилось.
— Это грабёж! Откуда такая сумма?
— Это половина рыночной стоимости, плюс моя доля в ремонте, плюс проценты за использование моих средств все эти годы, — говорила Ольга, словно профессиональный бухгалтер. — Юрист всё подсчитал.
— Юрист? — Сергей рухнул на стул. — Ты уже и юриста наняла?
— Конечно. Я же «дура с огородом», как говорит твоя мама. Мне нужна была профессиональная консультация.
В её голосе прозвучала колкая ирония, от которой Сергей поморщился.
— Ольга, давай всё обсудим, — он попытался взять её за руку. — Мы столько лет вместе… Неужели ты всё перечеркнёшь из-за одного разговора?
Она мягко, но твёрдо вырвала руку.
— Нет, не из-за одного разговора. Из-за двадцати лет лжи. Из-за того, что ты позволял своей матери меня унижать. Из-за того, что использовал меня как бесплатную домработницу и источник денег.
Ольга поднялась из-за стола.
— У тебя есть неделя на раздумья. Либо мы продаём квартиру, либо ты выплачиваешь мою долю. А пока… — она взяла сумку. — Я поживу у подруги.
— Ты не можешь просто так уйти! — в его голосе прозвучал страх.
— Могу, — она направилась к двери. — И знаешь что? Я должна была сделать это гораздо раньше.
В прихожей Ольга остановилась у зеркала. Женщина, смотревшая на неё оттуда, казалась иной — спина прямая, взгляд уверенный, плечи расправлены. Больше не «дура с огородом», а человек, который наконец-то обрёл себя.
— Кстати, — она повернулась к застывшему на кухне мужу. — Передавай привет маме. Скажи, что она всё-таки добилась своего — избавила тебя от неподходящей невестки.
Первую ночь в квартире подруги Ольга почти не сомкнула глаз. Мысли кружились в голове, словно осенние листья на ветру — то взмывая вверх с порывом решимости, то опускаясь под грузом сомнений. А что, если она ошибается? Что, если двадцать лет — это слишком большой срок, чтобы всё перечеркнуть?
Телефон не умолкал — звонки и сообщения не прекращались.
Сергей то угрожал, то умолял, то обещал золотые горы. К утру Ольга просто отключила звук и положила телефон экраном вниз.
— Как ты? — спросила Наташа, её подруга с медучилища, протягивая чашку горячего чая.
— Странно, — честно ответила Ольга. — Будто всю жизнь меня привязывали к причалу, а теперь верёвка оборвалась. Я свободна, но не знаю, куда плыть.
— Ты поступила правильно, — Наташа села рядом. — Я двадцать лет наблюдала, как ты растворяешься в этом браке. Как превращаешься в тень. И знаешь что? — она взяла Ольгу за руку. — Я счастлива, что ты наконец выбрала себя.