Поневоле слезы застилали глаза Елены. Неожиданно она встретилась взглядом с Тамарой, которая стояла неподалеку, прикрывая уши, словно намереваясь вновь унизить Елену. Ожидая ехидного замечания, Елена была удивлена, когда Тамара отвернулась и сделала вид, будто ищет глазами свою Ирину. Протерев лицо рукавом, Елена тихо приказала дочери:
— Иди поиграй.
Спустя около двадцати минут к их столику подали горячую пиццу и целую гору пакетиков с картошкой фри. Елена вздрогнула:
— Я такого не заказывала, извините, но нам это не нужно.
Молодая официантка с короткими синими волосами широко улыбнулась и ответила:
— Это подарок заведения, у нас акция для двойняшек, такие случаи бывают редко.
Дети сразу же с радостью набросились на угощение, и Елена не успела ничего возразить. В рассказ официантки она не поверила и мгновенно поняла, кем был этот жест. Зачем Тамара снова пытается унизить её, продемонстрировать всем, что она плохая мать? Пытаясь поймать взгляд соперницы, Елена заметила, что Тамара постоянно отводит глаза.
— Мамочка, спасибо, ты у нас самая замечательная! — радостно произнесли Ольга и Степан, обнимая Елену с обеих сторон. Это было трогательно, однако неприятно осознавать, что дети проявили такую привязанность через призму Тамариной интриги.
Когда дети лакомились тортом, Елена воспользовалась моментом и подошла к Тамаре.
— Сколько я вам должна? — спросила она прямо, не скрывая раздражения.
— Не понимаю, о чем вы, — ответила Тамара.
— Ой, только не принимайте меня за глупую! Мне ваши подачки не нужны.
Тамара посмотрела Елене прямо в глаза и произнесла:
— Может, вы смогли бы сшить мне новый плащ? Мой уже не отстирался, а в магазинах такая скука. И вообще, вы не думали о том, чтобы шить вещи на заказ? У многих моих подруг есть такие услуги, могу вас порекомендовать.
Елена растерялась. В голосе Тамары не было ни ехидства, ни высокомерия — она казалась искренней.
— Я сама из многодетной семьи, — продолжала Тамара. — Мама старалась изо всех сил, отец ушёл… Тогда я её очень ненавидела, винила во всём, что у других были Денди и Барби, а у меня ничего. На день рождения получала лишь колготки и бельё. Только когда начала жить отдельно, поняла, сколько она для нас сделала и как сильно люблю её. Жаль, что не успела сказать это ей.
Она замолчала, а на длинных пушистых ресницах блеснула слеза.
— Нас тоже было четверо, — внезапно вырвалось у Елены. — Я клялась, что никогда не выйду замуж и не рожу детей. А получилось так — не успела оглянуться, как уже четверо.