На витрине сыр по акции — триста двадцать за кусок. Тамара молча переставляет ценник, прижимает обратно магнитом.
— Не покупай. Подожди, — говорит она, поправляя ремешок сумки на плече. — В пятницу, возможно, скидка появится. Или в другом магазине найдём дешевле.
Андрей бросает взгляд на ценник, кивает, кладёт сыр в тележку сбоку, словно ненужный журнал.
На кассе Тамара достаёт свои бонусы — там семьдесят три гривны. Кассирша пробивает, устало смотрит.
— Спасибо, — шепчет Тамара, берёт пакет.
Вечером дочка просит куклу:
— Мне такую в садике показывали, с хвостиком, она волосы меняет!
Тамара ставит сумку с продуктами на табурет, снимает кофту.
— Потом, Зай. Мы же копим. Помнишь? На кухню. Как только справимся с этим — тогда будет хоть сто кукол. Хорошо?
— Ага, — шепчет дочка, отворачивается.
Андрей молча выносит мусор, не глядя на дочь.
Утром Тамара быстро собирает ланч-боксы, помогает детям надеть кофты, поправляет рюкзаки. В садике сдаёт их воспитательнице, кивает на прощание и почти бегом направляется к магазину.
В магазине принимает коробки с новой коллекцией — кеды, босоножки, балетки. За спиной хрустит рация, администратор зовёт в примерочную. Обувной — в десяти минутах от дома, смены длинные, но берёт всё подряд.
На обед — батон с сыром и чай из термоса. За день Тамара переносит сотни коробок, помогает с примеркой, отвечает на одни и те же вопросы. К вечеру ноги ноют, спина болит, голова гудит от фоновой рекламы и детского визга у стойки с тапками. С трудом дожидается окончания смены.
Дома уже вечером Тамара заходит в ванную, наклоняется к тазу, опускает туда футболки и носки. Стирает их вручную, вода шлёпает по ткани.
Андрей заглядывает в дверной проём:
— Ты почему руками? Что, машинка опять сломалась?
— Она уже вообще ничего не стирает, — отвечает Тамара, не поворачиваясь. — Только гоняет, а вещи остаются грязными. Я уж быстрее сама.
Андрей вздыхает, опирается о косяк:
— Понятно. Ну… на новую пока нет денег. Будем копить.
Позже, когда Тамара возится с посудой, Андрей в комнате проверяет телефон. Переводит восемнадцать тысяч матери. В сообщении: «На насос и ограждение». Удаляет уведомление.
Позже за ужином Тамара подаёт детям йогурт, себе не берёт. Андрей пьёт чай, глядя в окно. Молчит, смотрит в чашку. Телефон в кармане вибрирует — приходит сообщение: «Премия за квартал: 22 000 грн». Он быстро гасит экран, не глядя на Тамару.
— Я сегодня дольше работала, — говорит она, не отрывая взгляда от плиты. — У Елены из магазина ребёнок заболел — я за неё вышла.
— Может, хоть зарплата в этом месяце чуть увеличится, — хрипло произносит Андрей, не поднимая глаз.
Через неделю.
Андрею приходит сообщение от сестры Елены:
— Андрюш, я уже не знаю, что делать. Детям совсем нечего надеть, этот мой всё работу не находит, сидим без копейки. Я уже устала здесь. Поможешь хоть с обувью им?
Андрей сидит с телефоном, не раздумывая набирает сумму: 12 000. В комментарии: «На обувь детям и за свет». Нажимает «перевести». Через минуту приходит голосовое — смех, детский голос: «Спасибо, дядя Андрей!»
На кухне морозилка открыта, капает вода. Тамара вытирает лужу под морозилкой:
— Мы почти собрали. Осталось немного. Ещё два месяца — и закажем. Всё просчитала. Там модульный комплект, раковина врезная. Я видела в «Леруа».
Андрей кивает, прижимает плечом дверцу шкафа.
Дочка тянет сок из пакета:
— Мам, можно чуть-чуть? — шепчет, глядя исподлобья.
Андрей ловит взгляд, отвечает быстро:
— Воду попьёшь.
Тамара тянется к пакету, замирает на секунду. Потом молча ставит его обратно в холодильник и закрывает дверь.
— Он уже почти пустой, — тихо говорит она. — Ладно бы хоть до выходных дотянуть. Там акция будет.