Как-то поздним вечером Тамара возвращается из аптеки. По дороге её останавливает соседка Светлана с собакой, держа в руках сумку, наполненную марлевыми повязками и салфетками.
— Заезжала в поликлинику, — сообщает она. — Видела твою свекровь. Она такая довольная! Рассказывает, что твой сын и бассейн ей помог установить, и новую машинку приобрёл. Молодец у неё парень. А у вас, смотрю, всё та же крохотная кухонька? Ещё не обновляли?
Тамара медленно кивает.
— Ну… бывает, — добавляет Светлана, — родным тоже нужно поддерживать, они ведь близкие, — и уходит, поправляя платок на ходу.
Тамара возвращается домой, закрывает дверь за собой и вешает сумку на крючок. Андрей сидит на диване, уткнувшись в телефон. Он поднимает взгляд:
— Почему такая молчаливая?
— Ничего, — коротко отвечает она, проходя мимо. — Не начинай. Без истерик.
Андрей хмурится, смотрит на экран, но не настаивает:
— Мне рано вставать. Я спать.
Он уходит в спальню и выключает свет.
Тамара остаётся на кухне. Ставит аптечку на полку, открывает холодильник. Смотрит в пространство, достаёт воду и наливает стакан. Но не пьёт. Молча убирает, выносит мусор и моет посуду.
Утром Андрей уходит рано. На ходу хватает бутерброд с маслом, кивает Тамаре, не глядя. Дверь за ним захлопывается.
Тамара встает немного позже — у неё выходной. Варит кашу и усаживает детей за стол.
Сын, ковыряя ложкой в тарелке:
— Мама, а когда вы купите ту большую грузовую машинку, которую обещали?
Тамара задерживает взгляд на нём. Сначала молчит.
— Сейчас нет возможности, сынок, — тихо отвечает она.
После завтрака собирает детей и ведёт в садик. Возвращается домой, убирает со стола, заправляет постели.
Из кладовки достаёт чемодан. Распаковывает его, расстёгивает молнию. Ставит на табурет рядом. Складывает рубашки, брюки, нижнее бельё — неспешно.
Андрей приходит домой около полуночи. Открывает дверь, ставит сумку. Замечает чемодан. Замирает. В коридоре царит тишина.
Тамара стоит у окна, руки в карманах. Не оборачивается.
— Что это? — говорит он. — Ты куда собралась? В отпуск, что ли? — усмехается и проходит в комнату.
— Я копила. Отказывала детям. Себе. Всё ради новой кухни и бытовой техники. А ты лгал. Каждый день, — отвечает она.
Он делает шаг к ней, протягивает руку. Она отступает.
— Можешь ехать. К тем, ради кого живёшь. Я не собираюсь им обеды носить. Я своим родителям ничего не дала. Всё — сюда. Теперь всё — только сюда. Без тебя.
— О чём ты вообще? — Андрей делает шаг вперёд. — Я ничего не понимаю.
Тамара поворачивается к нему:
— Ты думал, я не узнаю, что ты поддерживаешь свою родню? — её голос тихий, но спокойный.
Он отводит взгляд:
— Ты же знаешь… они близкие. Им трудно приходится. Кто ещё поможет?
— Слушай… Я правда не хотел вас обидеть, — шепчет он тише. — Я думал, что ты сама справляешься. Ты всегда всё вытягиваешь. А у них — там всё плохо. Я просто хотел помочь. Не думал, что так выйдет.
— Давай не будем сразу всё решать, — предлагает он. — Обсудим спокойно. Не горячись.
Тамара не выдерживает, резко поворачивается:
— Хватит. Больше никаких разговоров. Не хочу. Можешь ехать к своим родственникам и продолжать обогащать их. Предатель. Ты не только меня предал — ты обокрал детей. Как тебе не стыдно.
— Уходи немедленно!
Он берёт куртку, хватает чемодан. Молчит. Из детской доносится всхлип. Один из детей тихо зовёт: «Папа?..», но дверь уже закрывается.
Тамара обращается к сыну:
— Ничего. Мы справимся. Теперь всё честно.