— Марина, садись, — Оксана жестом указала на стул. — Нет!
Она направилась в спальню, где Ирина сидела рядом с Настей. Девочка подняла тревожный взгляд. Марина остановилась, заметив в нём не только страх, но и чувство вины.
— Чем помочь? — осторожно поинтересовалась Ирина.
— Ничем. Я борюсь, чтобы у неё всё было в порядке. Сколько денег ушло на врачей… Говорят, просто задержка. И массажи, и терапия. А отец каждый раз повторяет одно и то же.
Услышав хлопок двери, Марина выглянула в коридор. Родители ушли, не попрощавшись.
— Ир, пойдём за стол. Спроси у Насти, хочет ли она есть? — позвала Марина из гостиной.
— Не хочет. Конфеты ест, нормально?
— Пусть… — Марина замолчала, затем добавила: — Знаешь, что страшнее всего? Я выросла в семье, где нежность считалась слабостью. Отец никогда не обнимал, не говорил ласковых слов. «Хватит ерундой страдать» — его постоянная фраза.
Ирина слушала, поглядывая в спальню, где Настя играла.
— И знаешь, кого я встретила? Того же самого. Забота для него была пустяком. Когда меня тошнило от токсикоза, он просто закрывал дверь. Говорил: «Сама виновата», а потом… поднял руку. Такое было и раньше. Я молчала.
Ирина обняла подругу.
— Дура! Почему молчала? Я бы ему в лицо дала!
Марина нервно рассмеялась сквозь слёзы.
— Ир, ты правда считаешь, что я зря страдаю, покупая цветы?
— Не понимаю… Дети не ценят такие подарки. Но если для тебя это важно…
— Я хочу подарить ей другую жизнь. Чтобы она знала, что такое любовь. Чтобы не цеплялась за первого, кто скажет доброе слово. Когда Андрей подарил мне розу, я думала — это счастье. Но так не должно быть. Девочки не должны терять голову из-за малой ласки.
Они замолчали. Марина снова уткнулась в Настю. Девочка потянулась к маме, обвила её шею и прошептала: «Люблю», — и в этом слове было больше смысла, чем во всех упрёках этого дня.