– Как же приятно пахнет! – Алексей закрыл глаза, глубоко вдыхая аромат.
– Ешь, ешь, – улыбнулась Тамара Сергеевна. – А я сбегаю в магазин — хлеб закончился, да и яйца нужно купить на завтра. Ты ведь обожаешь омлет?
Алексей, набивая рот пищей, радостно кивнул и расхохотался.
Магазин располагался буквально за углом — это была единственная радость района в шаговой доступности. Тамара Сергеевна приобрела продукты, после чего направилась к киоску, где всегда продавал азербайджанец Арсен — он знал её с детства и теперь рад был приветствовать её сына.
– Давно вас не было видно! – обрадовался Арсен. – Как дела? Как ваш сын?
– Здравствуйте, Арсен, – тепло ответила Тамара Сергеевна. – Алексей вернулся. Его отпустили. Принесите, пожалуйста, яблок — самых спелых и сладких. Для сына.
Арсен щедро насыпал яблок в пакет, словно желая показать свою поддержку.
Вдруг за подол её платья потянула маленькая девочка — около пяти-шести лет, в потрёпанном платьице, с грязными щёчками и большими глазами.
– Бабушка, вам телевизор не нужен? Мне нужны деньги на лекарства для мамы…
– А где твои родители? – огляделась Тамара Сергеевна, но никого рядом не оказалось.
– Мама дома, болеет, – тихо ответила девочка.
– А папа? – нахмурилась женщина.
– Папа умер, – равнодушно проговорила девочка, будто давно приняла эту утрату.
– Где вы живёте?
– В том доме, – указала девочка на полуразвалившийся деревянный барак.
– Пойдём, посмотрю ваш телевизор, – решила Тамара Сергеевна.
По пути она узнала, что девочку зовут Оля, что отец ей почти не запомнился — лишь отрывки, когда он кричал на маму, а та плакала. Дом, куда они пришли, представлял собой ужасающее зрелище: кривой, облупившийся, с фанерой вместо окон.
Поднимаясь по скрипучей лестнице, Оля предупредила:
– Осторожно, здесь ступенька проваливается.
Внутри, несмотря на ветхость, царила чистота и уют. Внезапно Тамара Сергеевна застыла. На стене висела фотография — молодой человек, которого она не могла забыть. Это был тот самый парень, из-за которого её сын попал в тюрьму.
Она медленно перевела взгляд на кровать, где лежала женщина, горячая от лихорадки. Оля подошла к ней, нежно потрогала лоб.
– Опять температура. Тётя-доктор приходила, выписала лекарства, но в аптеке сказали, что денег не хватает, – объяснила девочка. – И я подумала, может, телевизор продать…
– Бедные вы, – произнесла Тамара Сергеевна с глубокой печалью в голосе, подходя к больной. Её ладонь мягко коснулась горячего лба, а лицо матери исказилось от боли. – Где рецепт от врача?
Оля молча протянула листок бумаги, исписанный неразборчивыми каракулями, словно написанный впопыхах или под давлением.
– А еда у вас есть? – внезапно спросила Тамара Сергеевна, оглядывая пустые полки и шкафчики.
Девочка опустила глаза, вздохнула по-взрослому:
– Я вчера всё съела… А мама только воду пьёт.
– Возьми яблоки, поешь, набери сил, аппетит разгони. Я скоро вернусь, обещаю, – сказала Тамара Сергеевна, бережно положив пакет с фруктами на стол.
– Бабушка… мама не умрёт, как папа? – вдруг прошептала Оля, голос её дрожал, словно она задавала этот вопрос уже множество ночей подряд.
Тамара Сергеевна присела перед девочкой, взяв её за руки:
– Конечно, нет, моя дорогая. Зови меня тётей Верой, хорошо? Я теперь всегда буду рядом.
– Хорошо, – ответила Оля, и на её щеках, покрытых следами слёз, впервые за долгое время появилась улыбка — робкая, но живая, словно весенний росток, пробивающийся сквозь асфальт.