— Какая семья? Ты создаёшь свою собственную жизнь.
— Но ты же моя мама!
— Но ты же моя мама!
— Раньше была. Теперь ты станешь женой Дмитрия.
— Раньше была. Теперь ты станешь женой Дмитрия.
Ольга рыдала за дверью. Людмила старалась её поддержать:
— Оля, не огорчайся. Она ещё может изменить своё мнение.
— Не изменю — ответила Тамара Сергеевна.
— И не надо! — воскликнула Ольга. — Обойдёмся без тебя!
— И не надо! — воскликнула Ольга. — Обойдёмся без тебя!
— Обойдётесь.
— Обойдётесь.
— Обойдёмся!
— Обойдёмся!
— Отлично.
— Отлично.
Они ушли, громко хлопнув дверью подъезда.
А Тамара Сергеевна осталась сидеть у порога. И размышлять.
Дочь выходит замуж за совершенно незнакомого человека. После всего двух недель знакомства. И хочет, чтобы мать это поддержала.
Дочь выходит замуж за совершенно незнакомого человека. После всего двух недель знакомства. И хочет, чтобы мать это поддержала.
Однако Тамара Сергеевна не могла дать согласия. Потому что понимала — это бегство. От ответственности. От взросления. От самой себя.
Однако Тамара Сергеевна не могла дать согласия. Потому что понимала — это бегство. От ответственности. От взросления. От самой себя.
Ольга не научилась оставаться одной. Не сумела справляться с трудностями. Просто нашла нового человека, который будет её содержать.
Ольга не научилась оставаться одной. Не сумела справляться с трудностями. Просто нашла нового человека, который будет её содержать.
А через год-два всё повторится. Снова ссоры. Снова «мама, помоги». Снова слёзы.
И самое ужасное — теперь Ольга считала, что мать её предала. Окончательно. Навсегда.
Прошло полгода.
Тамара Сергеевна привыкла к тишине. Освоила готовить на одного. Покупать хлеб на пару дней. Смотрела по телевизору сериалы.
Соседи иногда интересовались Ольгой. Она отвечала кратко:
— Замужем.
— Замужем.
— Где живёт?
— Где живёт?
— Не знаю.
— Не знаю.
И правда не знала. Ольга не звонила. Совсем.
В феврале на улице встретила Алексея. Похудевшего. Небритого. Он, увидев её, попытался скрыться за столбом.
— Алексей!
Он остановился, нехотя.
— Здравствуйте, Тамара Сергеевна.
— Здравствуйте, Тамара Сергеевна.
— Как дела?
— Как дела?
— Нормально.
— Нормально.
— Работаешь?
— Работаешь?
— Да… В такси…
— Да… В такси…
— А Оля как?
Он сделал паузу, затем сказал:
— Не знаю. Мы не общаемся.
— Совсем?
— Совсем. Она… Она же вышла замуж.
— Совсем. Она… Она же вышла замуж.
— И что?
— И что?
— Дмитрий не разрешает. Говорит — прошлое надо забыть.
— Дмитрий не разрешает. Говорит — прошлое надо забыть.
Тамара Сергеевна кивнула. Всё ясно. Новый муж решил полностью изменить жену.
— А счастлива она?
Алексей пожал плечами:
— Откуда мне знать? Людмила говорила… Ну, там… Не очень.
— Откуда мне знать? Людмила говорила… Ну, там… Не очень.
— Что — не очень?
— Что — не очень?
— Дмитрий её сильно контролирует. Куда ходит, с кем разговаривает… Даже к парикмахеру не может пойти без разрешения.
— Дмитрий её сильно контролирует. Куда ходит, с кем разговаривает… Даже к парикмахеру не может пойти без разрешения.
— Понятно.
— Тамара Сергеевна, может… Может, вы попробуете ей позвонить?
— Зачем?
— Ну… Вы же мать…
— Мать, которая её не понимает. Помнишь?
— Мать, которая её не понимает. Помнишь?
Алексей опустил взгляд:
— Помню.
— Помню.
— Тогда до свидания.
— Тогда до свидания.
Она пошла домой, а он остался стоять и глядеть ей вслед.
Дома Тамара Сергеевна долго сидела у окна. Тополь был голым. Февральским. Но живым. Скоро весна. Почки распустятся.
А через неделю позвонила сестра:
— Тама, у Оли проблемы.
— Тама, у Оли проблемы.
— Какие?
— Какие?
— Этот Дмитрий… Он её бьёт.
— Этот Дмитрий… Он её бьёт.
Тамара Сергеевна сжала трубку:
— Часто?
— Часто?
— Не знаю. Людмила рассказывала, что видела синяки. На руках.
— Не знаю. Людмила рассказывала, что видела синяки. На руках.
— И что Оля говорит?
— Ничего. Молчит. Говорит — всё нормально.
— Ну и хорошо.
— Ну и хорошо.
— Как — хорошо?! Тама, она же твоя дочь!
— Как — хорошо?! Тама, она же твоя дочь!
— Взрослая дочь. Которая сама выбрала мужа.
— Взрослая дочь. Которая сама выбрала мужа.
— Но помощь ей нужна!
— Но помощь ей нужна!
— Попросит — помогу.
— Попросит — помогу.
— А если не попросит?
— Значит, не желает помощи.
Сестра положила трубку. Снова рассердилась.
А ночью Тамара Сергеевна не сомкнула глаз. Лежала, размышляла. Дочь бьют. Дочь молчит. Гордыня мешает признать ошибку.
А ночью Тамара Сергеевна не сомкнула глаз. Лежала, размышляла. Дочь бьют. Дочь молчит. Гордыня мешает признать ошибку.
Знакомо. Очень знакомо.
С утра поехала к сестре:
— Дай адрес.
— Чей?
— Ольги.
— А! Опомнилась!
— А! Опомнилась!
— Дай адрес, говорю.
— Дай адрес, говорю.
Ехала на другой конец города. Долго искала дом. Престижный район. Красивые подъезды.
Поднялась на седьмой этаж. Позвонила.
Дверь открыла Ольга. Похудевшая. Бледная. На губе — ссадина.
— Мама?
— Мама?
— Здравствуй.