— Мама, — вмешался Алексей, вставая между нами, — мы благодарны тебе за твою заботу, но решили жить отдельно. Это вопрос не подлежит обсуждению.
Свекровь побледнела и схватилась за сердце:
— Вот как? Значит, это всё из-за неё? Она тебя против матери настраивает?
— Нет, мам, — ответил он твёрдо. — Это наше совместное решение. Давай больше не будем возвращаться к этой теме.
После этого разговора она неоднократно пыталась навязать своё мнение: то намекала на финансовые трудности, то пугала проблемами с ребёнком. Но мы оставались непреклонны. Вскоре она решила сменить тактику — начала распространять слухи, что я якобы нагуляла ребёнка…
После нашего отказа жить вместе свекровь будто сделала для себя вывод. Она рассказывала всем странные вещи: «Вот какая хитрая! Именно поэтому и отказывается жить с нами — боится, что я узнаю правду. А я всё думаю — почему она так быстро забеременела? Мы с его отцом три года ждали, пока Алексей появился. А тут вдруг — и готово! Определённо что-то нечисто…»
Каждый раз, когда речь заходила о будущем ребёнке, она многозначительно замолкала, а затем говорила: «Поживём — увидим, на кого малыш будет похож.»
Она звонила его родным: «Я не просто так переживаю. Мать всегда сердцем чувствует. Вот странно — как только заговорят о совместном проживании, она сразу отказывается. Видимо, что-то скрывает. А беременность — дело тонкое… Кто знает, кто на самом деле отец?»
В годовщину свадьбы мы собрались в ресторане. В последнее время отношения со свекровью стали совсем напряжёнными. На прошлой неделе Алексей вернулся от матери каким-то притихшим, а потом мы рассмеялись, когда он рассказал, как её подруги наперебой давали советы, что делать с «гулящей женой». Но в тот вечер смех был не к месту.
Свекровь весь вечер сидела, словно на иголках, постоянно бросая в мою сторону колкие взгляды. Вдруг она встала с бокалом, и у меня внутри всё сжалось.
– Хочу произнести тост… За своего сына. За то, какой он у меня… понимающий, — начала она, покачивая бокалом. — Знаете, сейчас молодёжь совсем другая. Спешат, торопятся, быстро женятся и детей заводят… А мой Алексей — он особенный. Он всё принимает, всё прощает. Даже когда кто-то другой бы задумался, засомневался — он верит. Такое любящее сердце…
За столом повисла неловкая тишина. Кто-то нервно покашлял, кто-то демонстративно уткнулся в тарелку. Тётя Лариса, мама подруга, неодобрительно мотнула головой. Дядя Сергей, друг отца, даже отложил вилку и с явным осуждением смотрел на свекровь.
Я почувствовала, как кровь приливает к щекам. Сдерживая слёзы, быстро вышла из-за стола и направилась в коридор. Позади раздался звон — похоже, кто-то опрокинул бокал. Краем уха услышала, как тётя Лариса произнесла: «Ну зачем же так…»
В коридоре я прислонилась к стене, пытаясь прийти в себя. Через минуту появилась свекровь.
– Знаешь, сколько раз я пыталась выяснить, от кого на самом деле моя внучка? — прошипела она сквозь зубы. — Думаешь, я не замечаю, как ты окрутила моего сына?
— Мама!
Мы обе обернулись. В полутьме коридора стоял Алексей. Я никогда не видела его таким — бледным от гнева, с побелевшими костяшками сжатых кулаков.
— Нам нужно поговорить, — произнёс он таким тоном, что свекровь непроизвольно отступила на шаг. — Прямо сейчас.
Они вышли на улицу. Из ресторана доносились приглушённые голоса гостей — кто-то пытался делать вид, что ничего не происходит, кто-то тихо обсуждал случившееся. Я стояла у окна, вытирая слёзы и слышала их разговор…
— Что ты здесь устроила? — голос Алексея прозвучал как удар. — Это моя жена, мама! Что ты творишь?
— А что я делаю? — резко ответила свекровь, повернувшись к нему. — Говорю правду! Или ты думаешь, я слепая? Полгода свадьбы и три месяца — и вдруг беременность! Ты даже не задумался, что тут что-то не так?
— Прекрати! — Алексей шагнул вперёд. — Хватит этих намёков! Год нашей свадьбы, а ты снова за своё!
— Я снова за своё? — её голос взвился. — А ты подумал обо мне? Как мне смотреть в глаза людям? Все знают, как она тебя окрутила! Подруги мои…
— Мне наплевать на твоих подруг! — рявкнул Алексей так, что мать замолчала на полуслове. — Ты весь вечер издевалась над моей женой! Твой тост… думаешь, я не понял, что ты хочешь сказать?
— А что не так с тостом? — свекровь подняла подбородок. — Я сказала правду — ты слишком доверчивый! Вот и попался…
— Замолчи! — его крик эхом прокатился по пустому коридору. — Не смей! Не смей так говорить о моей семье! Я видел, как ты весь вечер сверлила её взглядом, как улыбалась своей змеиной улыбкой! Я молчал, думал — может, одумаешься. Но нет… ты просто не можешь остановиться!
— Как ты смеешь так разговаривать с матерью? — она покраснела от гнева. — Я тебя растила…
— И что теперь? Я должен позволять тебе травить мою жену? Издеваться над ней? Намекать всем подряд, что моя дочь… — он задыхался от ярости. — Знаешь что? С меня достаточно! Не хочешь уважать мою семью — забудь дорогу в наш дом. И можешь не звонить, пока не научишься держать свой яд при себе!