Они разместились у кровати больного Игоря в затемнённой спальне, пристально рассматривая его бледное лицо. Игорь спал, и они опасались потревожить его сон – в последнее время он почти не отдыхал, мучимый бессонницей, а врач объяснял, что это характерно для его состояния. Кроме того, они боялись, что он проснётся и спросит, не пришёл ли результат анализа. Уже двое суток Ольга с мамой скрывали от него правду, утверждая, что результатов нет, хотя они давно были на руках. Никто из родственников не согласился стать донором.
В квартире витал затхлый запах – Ольга опасалась, что сквозняк навредит Игорю, поэтому не проветривала помещение, а до этого целый месяц жила у матери, так как оттуда было удобнее добираться до больницы. Она планировала приехать накануне и прибрать здесь, но матери внезапно стало хуже. В последнее время женщина часто чувствовала недомогание, хотя пыталась скрывать это от Ольги. С тех пор, как умер отец, мать пребывала в подавленном состоянии, слишком сильно его любя. А теперь, когда заболел единственный внук, неудивительно, что она сломалась.
Сама Ольга старалась держаться. Она из последних сил строила в уме эфемерные замки, где можно было укрыться хотя бы на время от ледяного ужаса, который накатывал на неё по ночам. Ей казалось, что вот-вот появится решение, случится чудо, ведь сын не мог просто так умереть! Кто угодно, но только не он. Ведь у них было множество родственников – отец был седьмым ребёнком, долгожданным сыном после шести дочерей, и все двоюродные братья и сёстры согласились сдать анализ.
Но никто не подошёл. Мать, вся почерневшая от горя, повторяла: никто не подойдёт, Ольгочка, никто не подойдёт…
И сама Ольга не подходила. От этого было особенно горько, ведь она была готова пожертвовать всем, включая собственную жизнь, лишь бы спасти его.
— Ольгочка…
Мать слегка прикоснулась к её руке. Ольга вздрогнула.
— Что?
Поглядев на мальчика, мать бросила взгляд в сторону кухни. Ольга поднялась, поддержала мать под руку, помогая ей встать, и вместе они вышли из комнаты, плотно прикрыв дверь.
— Нам нужно поговорить, – произнесла мать решительно.
Ольга автоматически поставила чайник, проверила шкафы, где обнаружились лишь засохшие пряники. Она села рядом с матерью и взяла её за руку.
— Ольгочка, прости меня, я никогда бы не рассказала тебе, если бы не Игорь. И сразу хочу сказать – твой папа всё знал. Знал и считал тебя своей дочерью.
Она выдержала паузу, пристально глядя Ольге в глаза. Ольга не могла понять, что именно мать пытается сказать.
— Мы поссорились с твоим папой. Он собирался уйти в поход на всё лето, а я накупила новых сарафанов, рассчитывая, что поедем в Одессу. В итоге он отправился в поход, а я уехала с подругами в Одессу. Там познакомилась с Дмитрием, ну и… Прости меня, доченька. Мы с твоим папой помирились, подали заявление в ЗАГС, и тут я узнала о своей беременности. Расстроилась, решила разорвать помолвку. Папа плакал, не мог понять, что со мной случилось. Он прислал маму, она поговорила с моей, и та узнала обо всём. Как я помню – Нина Сергеевна была простой женщиной, без лишних слов. Она сказала, что в детстве твой папа переболел свинкой и, вероятно, не сможет иметь детей. И что всё складывается как нельзя лучше. В итоге мы поженились, и никогда больше эту тему не поднимали.
Чайник зашумел, и Ольга потянулась, чтобы выключить его. Ладонь обдало горячим паром, но она лишь прикусила губу. То, что рассказывала мать, казалось каким-то бредом. Может быть, это и правда бред, и мама совсем ослабла из-за всей этой ситуации?
Мать, словно прочитав её мысли, вытянула дрожащей рукой сложенный пополам листок бумаги.
— Вот адрес твоего отца, – сказала она.
Ольга взяла листок, развернула его. В голове роилось множество вопросов, и её даже начало тошнить. Но вырвался почему-то самый нелепый:
— Где ты детектива-то нашла?