Когда мой отец неожиданно ушёл из жизни в 58 лет из-за инсульта, я была уверена, что боль утраты не может быть сильнее. Однако я ошибалась.
Стоя у могильной ограды и наблюдая, как гроб опускают в землю, я ощущала, что часть меня уходит вместе с ним. Отец, Дмитрий Сергеевич, воспитывал меня в одиночку с тех пор, как мама скончалась, когда мне исполнилось десять. Он был моим якорем, моим ориентиром. А теперь… его просто не стало.
Рядом стояла мачеха, Тамара. Ни одной слезинки она не пролила. В белоснежном платье, украшенном жемчугом, который сверкал на солнце, она поправила свои дизайнерские очки и холодно произнесла: «Пойдём, скоро начнут собираться гости».
Вернувшись в Каменец-Подольский — единственное место, которое я по-настоящему могла назвать домом — я медленно перемещалась по комнатам, пока гости незаметно собирались. Каждый уголок напоминал мне о чём-то: сказки на ночь, вечера с телескопом, уроки катания на велосипеде во дворе, которые давал папа. Тамара, как обычно равнодушная, прервала мои размышления в отцовском кабинете.
«Он не хотел бы, чтобы ты впадала в уныние, — сказала она. — Жизнь продолжается».
Я не ответила, лишь попросила пару дней пожить здесь и разобрать его вещи.
«Можешь остаться до выходных, — сухо сказала она. — Потом обсудим дальнейшие планы».
«Планы»? От её тона у меня похолодело внутри.
Я поехала домой за своими вещами, решив ради памяти отца избегать конфликтов с Тамарой.
Но когда в понедельник вернулась, мой ключ уже не открывал дверь.
На двери висел конверт с моим именем — почерк был Тамарин. Внутри лежала записка:
«Ольга,
Этот Каменец-Подольский теперь принадлежит мне. Ты здесь всегда была лишь гостем.
Замки заменены. Мои дети переедут сюда… но не ты.
Пора взрослеть и двигаться дальше. — Тамара».
