— Он не просил. Он предложил, — холодно ответила Тамара.
— Чтобы выяснить, есть ли у меня душа.
— Что?..
— Много лет я жила, не испытывая ничего. Просто плыла по течению, крутилась, спала с женатыми, работала. Ни страдала, ни любила, ни мечтала. Мне казалось, что внутри меня пустота. А вдруг — нет?
Людмила смотрела на неё, словно на безумную. И в чём-то, возможно, была права.
Алексей выполнил все обещания. Подключил лучшую клинику, акушеров. Оформил контракт: суррогатное материнство, отказ от прав, оплата, страховка.
Тамара подписала, не дрогнув. Только в поликлинике, когда ей делали УЗИ, и врач сказал:
— Эмбрион прижился. Всё в порядке. Поздравляю.
…Впервые что-то кольнуло в душе.
Поздравляю. С чем? С тем, что теперь во мне — чужое счастье? Или с тем, что я — лишь тело для чужого плана?
Алексей привёз ей красные розы, цвета вина.
— Ты просто ангел, — произнёс он, глядя на неё с восхищением.
— Нет, Алексей. Я — женщина. И ещё — мать. Но ненадолго.
Он опустил глаза.
— А если… вдруг передумаешь?
Она улыбнулась холодно:
— Ты же сам сказал: всё по закону.
— Доброе утро, Тамара, — улыбаясь, поздоровалась врач Светлана, заглянув в кабинет, где Тамара ждала очередной осмотр. — Как себя чувствуешь?
— Нормально. Без особых изменений, — сухо ответила Тамара.
Она всё чаще говорила кратко, сдержанно. Будто боялась, что каждое слово свяжет её с ребёнком.
— Сердечко бьётся. Всё развивается правильно, — сказала врач, вглядываясь в монитор. — Мальчик.
— Да?
— Да. Хотите фотографию?
Тамара колебалась полсекунды, потом покачала головой.
— Не нужно.
— Ты к нему никак не привязываешься? — в голосе Людмилы, которая пришла с пирогом и апельсинами, звучал страх. — Ведь ты чувствуешь, как он шевелится?
— Чувствую. Но стараюсь не думать. Я — тело. Я — форма.
— Ты сама себе внушаешь это.
Тамара молчала. Она действительно не разрешала себе думать. Даже ночью, просыпаясь от толчков внутри, просто клала руку на живот — машинально, словно кто-то пинается в сумке.
Алексей стал навещать реже. Приходил, но словно издалека. Он боялся лишних прикосновений. Тамара чувствовала, что он ждёт только завершения — как курьер, оформивший заказ. Между ними — лишь пыль.
Однажды он привёл Ольгу.
— Здравствуйте, — произнесла она с натянутой улыбкой. — Я… хотела поблагодарить.
Тамара внимательно посмотрела на женщину. Ольга была стройной, ухоженной, в дорогом бежевом пальто и серых перчатках. Безупречная. Слишком безупречная.
— Поблагодарить? За что?
— За то, что вы делаете. Это… великое. Благородное.
Тамара вдруг ощутила раздражение. Слово «благородное» застряло в горле, как горькая карамель.
— Не надо пафоса. Это сделка. Всё по бумажкам.
Ольга кивнула.
— Конечно. Извините. Я просто волнуюсь. Мы с Алексеем… мы мечтали об этом.
— Ты понимаешь, что он будет похож на меня?
Ольга вздрогнула.
— Да. Понимаю.
— И, возможно, он будет левшой. Или спать с ногами на подушке, как я. Или терпеть не любит мандарины. А ты будешь смотреть на него и видеть меня.
— Я готова, — спокойно ответила Ольга. — Главное — он будет моим сыном.
Внезапно Тамара почувствовала, как внутри вспыхнуло что-то яркое, щемящее.
Моим.
Она резко встала.
— Всё. Мне пора. У меня ещё дела.
Алексей помог Ольге подняться. Тамара даже не проводила их до двери.
На шестом месяце она впервые расплакалась.
Поздней ночью, лежа в постели, уткнувшись лицом в подушку, вдруг разрыдалась. Без слов. Без мыслей. Как будто внутри что-то прорвало. Не о любви. Не о Алексее. А о себе.
