Сердце сжималось от боли и тревоги.
Первые трещины на фасаде нашей идеальной жизни постепенно разрастались, угрожая обернуться бездонной пропастью.
И я с ужасом осознавала, что падаю в нее, а мой любимый человек даже не пытается протянуть мне руку помощи.
Или, что ещё хуже, будто сам толкает меня вниз.
Лето в Киеве было душным и липким, словно мои мысли.
Каждая ночь превращалась в мучение.
Я делала вид, что сплю, лежала неподвижно и прислушивалась к его дыханию.
Когда оно становилось ровным и глубоким, я, затаив дыхание, брала его телефон с тумбочки.
Руки дрожали настолько, что с трудом вводила пароль — дату нашего знакомства, которую однажды подсмотрела.
Как иронично.
Я открывала мессенджеры, список звонков, галерею.
И не находила ничего.
Совершенно ничего подозрительного.
Переписки с прорабами, звонки от матери, фотографии чертежей.
Такая чистота пугала меня ещё сильнее.
Она казалась неестественной, вычищенной до блеска.
Словно он знал, что я буду проверять, и тщательно скрывал следы.
Или же я просто сходила с ума от ревности, превращаясь в ту самую подозрительную, стареющую жену из анекдотов.
Однажды я не выдержала и разбудила его посреди ночи.
— Алексей, скажи честно.
У тебя кто-то есть?
Он сел на кровать и долго смотрел на меня уставшими, покрасневшими глазами.
В свете луны, пробивавшемся сквозь панорамное окно, он выглядел измученным.
— Марина, ты серьезно? — тихо проговорил он, но в голосе прозвучал металл. — В три часа ночи?
У меня завтра сдача эскизов инвестору, я спал всего три часа за двое суток.
А ты задаешь этот вопрос.
— Так ответь!
— Нет, — жестко ответил он. — У меня никого нет, кроме тебя и этой проклятой стройки, которая выжимает из меня все силы.
Теперь, пожалуйста, дай мне поспать.
Он отвернулся к стене.
Я осталась сидеть, чувствуя себя полной глупышкой.
Но моя интуиция, которая никогда не подводила меня в бизнесе, кричала: он лжет.
Что-то происходит.
Спустя пару дней, разбирая вещи для химчистки, я машинально проверила карманы его пиджака, который он надевал на ту самую «встречу с подрядчиками».
Внутри оказался смятый кассовый чек.
Я развернула его.
Кафе «Уют», проспект Коблево.
Время: 22:47.
Сумма: 240 гривен.
Кофе и пирожок.
Сердце пропустило удар.
Проспект Коблево находился на другом конце Киева — далеко от его офиса и стройки.
Что он делал там почти в одиннадцать вечера?
И почему в таком дешевом, захудалом кафе?
Мы обычно ужинали в ресторанах, где одна чашка кофе стоила в три раза дороже.
Это не соответствовало образу успешного архитектора на встрече с важными людьми.
Это напоминало о чем-то другом.
Тайном.
Дешевом.
Возможно, о тайной встрече, которую он не хотел афишировать.
С женщиной, которую стыдно было привести в приличное место?
Я положила чек на туалетный столик, чтобы он его заметил.
Вечером, когда Алексей вернулся, я молча указала на бумажку.
Он посмотрел и на миг в его глазах мелькнула паника.
Он сразу же подавил ее, надев маску усталого безразличия.
— А, это… Да, заезжал перекусить.
Встреча была в том районе.
— Встреча с кем?
В одиннадцать вечера?
— Марина, прекрати допрос! — повысил голос он. — Я не обязан отчитываться за каждый свой шаг!
Я взрослый человек.
Да, я был там.
Да, я пил кофе.
Это преступление?
— Ложь — преступление, Алексей! — крикнула я, потеряв контроль. — Твой офис на Кутузовском, объект в Одинцово!
Зачем ты был на Коблево?
— Я тебе всё рассказал, — прошел мимо меня он, снял пиджак и бросил его на кресло. — Если ты мне не веришь — это твои проблемы.
«Твои проблемы».
Эта фраза стала ледяной стеной между нами.
Он больше не пытался успокоить меня, не пытался обнять.
Он просто отгородился.
Спираль подозрений закручивалась всё сильнее, высасывая из меня силы.
Я плохо ела, почти не спала.
На работе всё валилось из рук.
Моя верная ассистентка Наташа смотрела на меня с сочувствием.
— Марина Игоревна, может, вам в отпуск?
Вы выглядите ужасно.
Я хотела крикнуть ей: «Какой отпуск, Наташа?!
У меня рушится жизнь!
Мой любимый муж, которому я отдала всю себя, превращается в чужого, лживого человека, а я не знаю почему!» Но молчала.
Я всегда решала свои проблемы сама.
И эту тоже решу.
Я должна узнать правду, какой бы горькой она ни была.
Лучше страшная правда, чем мучительная неизвестность.
Я начала думать о крайних мерах.
О том, что раньше казалось мне унизительным и недопустимым.
Я задумалась о слежке.
Приближалась наша вторая годовщина свадьбы.
Я ухватилась за эту дату, как утопающий за соломинку.
Решила, что это наш шанс.
Шанс всё исправить.
Втайне от Алексея забронировала тур на Мальдивы на четыре дня.
Наш любимый отель, вилла на воде, белый песок, бирюзовый океан.
Я надеялась, что там, вдали от Киева, от его «работы» и моих подозрений, мы сможем вновь найти друг друга.
Приготовила праздничный ужин, надела его любимое платье, зажгла свечи.
Когда Алексей пришёл домой, я встретила его с бокалом шампанского и сияющей улыбкой.
— С годовщиной, любимый!
Он выглядел удивленным.
Похоже, забыл.
Это задело, но я прогнала дурную мысль.
— И у меня для тебя сюрприз, — протянула ему папку с билетами и бронью отеля. — Завтра в десять утра мы улетаем в рай.
Он взял папку, открыл её.
Лицо не выразило радости.
Оно стало напряженным, почти серым.
Он молча смотрел на билеты, а потом поднял глаза на меня.
В них читалась неловкость и нечто похожее на отчаяние.
— Мариш…
Я не могу.
Мир покачнулся.
Свечи на столе расплавились, оставив уродливые пятна.
— Что значит «не могу»?
— Я не могу лететь.
Завтра у меня… завтра важнейшая встреча с инвесторами.
Назначена ровно на десять утра.
Перенести нельзя.
Никак.
Ложь.
Грубая, бесстыдная ложь, произнесённая, глядя мне прямо в глаза.
Инвесторы не назначают встречи на утро субботы.
Тем более главный инвестор, которого я знала лично и который, я была уверена, отдыхал сейчас на яхте в Каролино-Днестровском.
— Алексей, не ври мне, — тихо сказала я, почти шепотом.
Все силы ушли на то, чтобы не разрыдаться.
— Пожалуйста.
Просто скажи правду.
Если хочешь уйти — скажи.
Не мучай меня.
— Я не вру! — вдруг взорвался он, голос сорвался в крик. — Почему ты мне не веришь?!
Я вкалываю, как проклятый, чтобы доказать, что я чего-то стою, а ты устраиваешь допросы!
Тебе нужен муж-подкаблучник, который будет сидеть у твоей юбки?
Я не такой!
Он схватил ключи со стола и направился к двери.
— Ты куда? — крикнула ему вслед.
— Мне нужно проветриться!
Я не могу находиться здесь, в этой атмосфере полного недоверия!
Дверь захлопнулась.
Я осталась одна посреди роскошной гостиной, которая вдруг превратилась в склеп.
Праздничный ужин остывал на столе.
Билеты на Мальдивы казались насмешкой.
В этот момент во мне что-то сломалось.
Вся любовь, нежность, все оправдания, которые я искала, рассыпались в прах.
Осталась лишь холодная, звенящая пустота и жгучее желание узнать правду.
Разоблачить эту ложь, вскрыть её, словно нарыв, какой бы ценой это ни обошлось.
Даже если под маской лжи окажется то, что окончательно разрушит меня.
