Он опаздывал, как обычно. Она взглянула на часы — прошло уже пятнадцать минут.
Раньше это заставляло её волноваться, но теперь она просто заказала еще одну чашку чая.
Дверь кафе распахнулась, и Владимир быстрым шагом подошёл к её столику. — Прости, на работе задержали, — сказал он, садясь напротив. — Ничего, — она пожала плечами. — Я уже привыкла. — Как Лиза? — Хорошо.
Она привыкает к новому детскому саду.
Ей там нравится.
Владимир кивнул.
Наступила пауза. — Там, я тут подумал… может, мы всё-таки попробуем ещё раз?
Ради Лизы.
Тамара отложила чашку и внимательно взглянула на бывшего мужа. — Владимир, мы уже это обсуждали.
Я не вернусь. — Но Лизе нужен отец! — Ты и так её отец.
Никто не мешает тебе видеться с дочерью. — По выходным, — горько усмехнулся он. — Как твоя свекровь и планировала.
Ирония, да? — Есть разница, — покачала головой Тамара. — Я не запрещаю тебе встречи с Лизой.
Суд назначил график, и ты его соблюдаешь.
А я не мешаю. — Мама говорит… — Вот именно, — Тамара подняла палец. — Ты снова начинаешь с «Мама говорит».
А что ты думаешь, Владимир?
У тебя своё мнение?
Владимир опустил взгляд. — Она просто переживает.
Хочет видеть внучку. — И поэтому звонит моим родителям с угрозами?
Распространяет слухи, что я плохая мать?
Пишет жалобы в опеку? — Да, она перегибает палку, согласен.
Но если бы ты разрешила ей видеться с Лизой… — Нет, — твёрдо ответила Тамара. — Пока она не признает ошибки и не извинится — ни за что.
Я не допущу, чтобы она снова травмировала нашу дочь. — Она же бабушка, Там.
У неё есть права. — А у меня есть решение суда, которое ясно говорит: встречи с отцом проходят без третьих лиц, если я не даю разрешения.
А я не даю.
Владимир вздохнул. — Знаешь, я правда думал, что смогу совмещать всё.
Быть и хорошим сыном, и хорошим мужем одновременно. — И в итоге потерял семью, — закончила Тамара. — Я не хотела, чтобы так произошло.
Но больше не могла иначе. — А сейчас?
Тебе лучше?
Тамара впервые за разговор улыбнулась. — Да.
Гораздо лучше.
Новая работа, новая квартира.
Лиза перестала повторять бабушкины обвинения о том, какая я плохая мать.
Мы с мамой ладим — она помогает с Лизой, но не пытается командовать.
И знаешь… — она сделала паузу, — я больше не чувствую вины за то, что живу не так, как кому-то кажется правильным. — Да.
Намного.
Новая работа, новая квартира.
Лиза перестала повторять бабушкины фразы о моей плохой матери.
Мы с мамой нашли общий язык — она помогает с Лизой, но не вмешивается.
И знаешь… — она остановилась на мгновение, — я больше не испытываю чувства вины за свой образ жизни, который кто-то считает неправильным. — А я? — тихо спросил Владимир. — Есть ли у меня шанс исправить всё? — Как отец — конечно.
Приходи к дочери, проводи с ней время, будь рядом.
Но как муж… — Тамара покачала головой. — Нет, Владимир.
Эта глава закрыта. — Я понимаю, — он грустно кивнул. — Тебе придётся выбрать: или ты приходишь к дочери один, или не приходи вовсе.
Без бабушек за спиной. — Хорошо, — он поднял руки в знак согласия. — Принимаю твои условия.
Когда они вышли из кафе, Тамара ощутила странное облегчение.
Будто с плеч упал последний тяжёлый груз. — Знаешь, — сказала она на прощание, — я не жалею, что вышла за тебя замуж.
У нас есть Лиза.
Но я рада, что смогла найти в себе силы уйти.
Владимир кивнул. — Позвоню по поводу выходных. — Звони.
Лиза будет ждать.
Тамара шла по осеннему парку, улыбаясь.
Впереди была вся жизнь — без токсичных отношений, без постоянного чувства вины, без необходимости оправдываться за каждое своё решение.
Жизнь, в которой она сама выбирала, что лучше для неё и её дочери.
И это была лучшая терапия из всех возможных.
