Надежда Ивановна сидела за столом, тайком вытирая слёзы.
Но в этих слезах не было горечи — лишь гордость за сына, который наконец стал настоящим мужчиной. — Мамуль, что с тобой? — Алексей присел рядом, когда Татьяна отошла поболтать с подругами. — Ничего, сынок, — она нежно погладила его по щеке. — Просто счастлива за вас. — Знаешь, — он сжал её руку, — раньше я думал, что не справлюсь без тебя.
Что сам не смогу ничего сделать. — А теперь? — она внимательно посмотрела на него. — Сейчас я уверен, что смогу.
Но я счастлив, что ты рядом.
Не как опора, а просто… как мама.
Просто мама.
Надежда Ивановна сквозь слёзы улыбнулась. — Я всегда буду рядом, сынок.
Но теперь на нужном расстоянии.
Вечером, когда гости разошлись, Алексей с Татьяной остались одни в своей новой квартире — небольшой, но уютной «двушке» в спальном районе. — Не жалеешь? — спросил он, обнимая жену. — О чём? — Что вышла замуж за маминого сыночка, который только учится быть мужчиной.
Татьяна повернулась к нему. — Я вышла замуж за человека, который сумел измениться.
Это стоит многого.
Алексей крепче прижал её к себе, чувствуя, как внутри разливается тепло — не детская зависимость от маминой любви, а зрелое, осознанное чувство к женщине, которая ему поверила. — Знаешь, мама предлагала помочь с ремонтом на кухне, — неожиданно сказал он. — И что ты ответил? — Что справлюсь сам, — он улыбнулся. — А если что-то пойдёт не так, спрошу совет, а не готовое решение.
Татьяна кивнула.
Она понимала, что впереди ещё много испытаний.
Что Алексей не раз будет сдерживаться, чтобы не позвонить маме по любому поводу.
Что Надежда Ивановна не раз будет бороться с желанием вмешаться, помочь, сделать всё за сына.
Но сегодня, в этот момент, все трое сделали шаг в правильную сторону.
И это было главное.
Прошёл год.
Надежда Ивановна сидела на скамейке в парке, наблюдая, как молодая пара идёт по аллее, оживлённо беседуя.
Её сын и невестка.
Муж и жена.
Два взрослых человека, строящих свою жизнь.
Раньше при виде сына у неё сжималось сердце от тревоги — как он там без неё, справляется ли, не голодный ли.
Теперь она ощущала лишь гордость и умиротворение. — Мам, привет! — Алексей заметил её и помахал рукой. — Мы тебя уже ждали!
Она встала со скамейки, поправляя шарф. — Иду-иду, не надо кричать на весь парк.
Алексей подхватил её под руку, а Татьяна шла рядом, улыбаясь. — Как поездка? — спросил Алексей. — Понравилось в санатории? — Очень, — кивнула Надежда Ивановна. — Столько интересных людей встретила!
Представляешь, там был один полковник в отставке…
Она рассказывала, а Алексей слушал — не из чувства долга, а с настоящим интересом.
Он больше не был центром её жизни, и она — его.
Но они оставались семьёй — просто теперь здоровой семьёй, где каждый имел право на свою жизнь.
Татьяна шла рядом, слушая их разговор и размышляя о том, как изменилась их жизнь за этот год.
Было непросто — и ей, и Алексею, и Надежде Ивановне.
Но они справились.
Не идеально, с трудностями и ошибками, но справились.
А впереди была целая жизнь — их жизнь, которую они будут создавать сами, опираясь друг на друга, а не на мамины котлеты и наставления.
Внезапно Надежда Ивановна остановилась и посмотрела на них. — Знаете, дети, я вам так благодарна. — За что, мам? — удивился Алексей. — За то, что не побоялись говорить мне правду.
За то, что помогли мне отпустить тебя, — она улыбнулась. — Я думала, что забочусь о тебе, а на самом деле… душила своей заботой. — Мам, ну что ты… — Нет, сынок, это правда, — покачала головой она. — Но теперь всё иначе.
И знаешь, мне так нравится жить своей жизнью!
Я даже в театральный кружок записалась, представляешь?
Они шли по парку — мать, сын и невестка.
Три разные жизни, объединённые любовью, но не зависимостью.
И это было правильно.
Так, как и должно быть.
