Ольга не произнесла ни слова, лишь прижалась спиной к стене и быстро прошла мимо.
Нужно было уйти как можно скорее!
Она успела лишь вдохнуть резкий, душный аромат его одеколона.
Этот запах сразу же окутал девочку дурнотой.
Внутри словно сгусток тяжести подкатился к горлу, заставляя желудок сжиматься в болезненных спазмах.
Жесткие пальцы схватили тонкое плечо.
Не успела… Игорь наклонился и выдохнул прямо ей в лицо. – Эй, я с тобой говорю! – голос стал резче.
Мама выглянула из кухни, торопливо вытирая руки о фартук. – Ольга, язык что ли проглотила?
Игорь пытается поздороваться, хочет поговорить, а ты ведёшь себя как дикая. – Нормально, – пробормотала Ольга, не поднимая глаз на взрослых. – Да ладно, Там, – Игорь снова улыбнулся, пальцы его разжались, освободив её плечо. – Подростки, что с них возьмёшь.
Переходный возраст.
Мама покачала головой и сразу же вернулась к своим сковородкам.
Ольга медленно прошла по коридору в свою комнату.
Коридор казался бесконечным, ужасно длинным, потому что на спину давил чужой взгляд.
Игорь смотрел на неё долго и внимательно, и у неё горела кожа на затылке и спине.
Словно острыми иглами рвали кожу.
Даже оказавшись в собственной комнате, она не смогла расслабить зажатые плечи и проглотить комок, застрявший в горле.
Нет, комната её не защитит.
Её маленький мир, когда-то уютный и любимый, навсегда утратил спокойствие.
Маленькое, тесное пространство, в которое поместились только кровать у стены, письменный стол у окна и шкаф, забитый учебниками и одеждой.
На стене висел постер любимой группы.
Края его отклеились, он держался на честном слове.
Теперь это не просто гнездо школьницы, где можно было мечтать и взрослеть.
Нигде нет спасения!
Ольга рухнула на кровать лицом в подушку.
Ей хотелось выть во весь голос!
Но младшая сестра могла услышать, её комната была через стену.
На кухне шумела мама, а в конце коридора в спальне царила тишина — молчал Игорь.
Но хуже всего было то, что в горле снова и снова сидел этот проклятый комок.
Он не позволял даже дышать, душил любые едва появлявшиеся звуки.
Как бы хотелось, чтобы исчез не только голос.
Но и все ощущения… Тогда она бы не чувствовала ничего!
Стала бы неживой, безразличной, словно мебель или камень.
И никогда больше не сжималась бы в своей кровати от страха, глядя на бегущие стрелки часов.
А стрелки были беспощадны… Отмеряли каждым мигом приближение страшного момента.
Почему, почему нельзя остановить их навсегда?!
Но стрелки не слышали её беззвучных мольб, равнодушно продолжали перебирать минуты и часы.
