Осталось совсем немного… до того момента, когда в ночной тишине он вновь окажется рядом.
Сквозь сонное дыхание, через безмолвие всей квартиры.
Когда все жильцы наконец уснули, Ольга уловила легкий скрип двери.
Затем послышались шаги – тихие, словно крадущиеся.
Она зажмурилась и туго укрылась одеялом до подбородка.
Нет, нет, нет!
Пожалуйста, не надо!
Однако ничто не могло остановить его. – Спишь?
Щетина колола ухо, а на щеку легло теплое дыхание.
Девочка содрогнулась от привычного резкого запаха одеколона и чего-то еще – кислого, неприятного.
Ольга окаменела, стараясь не дышать и не шевелиться.
Если не пошевелиться, может, он уйдет?
Вдруг произошло неожиданное спасение!
Из соседней комнаты раздался крик Киры.
Игорь выругался сквозь зубы, тихо и быстро покинул комнату.
Слышно было, как он шуршит тапками по деревянному полу в коридоре, а мама с сонным голосом спрашивает: – Что случилось? – Кире снова кошмары снятся, – ответил Игорь. – Пойду воды ей принесу.
Ольга облегченно вздохнула.
Прочная каменная клетка из рук и ног развалилась.
Спасибо, Кира.
Спасибо, сестренка.
Теперь не нужно трястись под одеялом в ужасном ожидании шагов по коридору.
Игорь больше не появится, побоится, что Кира, чутко реагирующая после ночного кошмара, что-то услышит.
Утром за завтраком младшая сестра сидела над тарелкой с кашей, бледная, с темными кругами под глазами. – Опять плохо спала? – мама ласково провела рукой по тугим косичкам. – Кошмар снился, – тихо ответила девочка, ковыряя ложкой завтрак и бросая взгляд в сторону сестры. – Будто кто-то в комнату заходит.
Ольга застыла, встретив ее взгляд.
Кира смотрела прямо, не отводя глаз.
И взгляд у нее был серьёзный, словно ей не шесть, а шестьдесят.
В груди что-то защемило от подозрения: неужели она знает?
Неужели понимает? – Глупости какие, – мама забрала тарелку и налила Кире чай. – Это ты сказок на ночь начиталась.
Игорь сидел с газетой, его лица не было видно.
Только надежный заслон из черно-белых полос.
Казалось, он не слушает утреннюю болтовню.
Но Ольга заметила, как напряжена его челюсть, как пульсирует жилка на шее.
Он боится, нервничает, потому что знает: если кто-то узнает о том, что он творит, прощения не будет.
И вскоре правда прорвется наружу! *** Спустя неделю после того разговора в туалете Маша не смогла сдержаться.
Подруга доверила ей слишком страшную тайну, и она не вынесла этой тяжелой ноши – рассказала матери.
Та в тот же вечер пришла к Тамаре Викторовне, выбрав момент, когда Игоря не было дома. – Тамара Викторовна, – начала она осторожно, – мне нужно поговорить с вами о вашей Ольге.
