Особенно если это родные.
Он слегка склонил голову. — Понял.
Тот разговор оказался кратким, но он положил конец многолетнему молчанию.
Ужина они больше не касались.
Однако что-то изменилось.
По вечерам он начал заходить на кухню, резать овощи, помогать ей.
Он стал замечать, когда ей тяжело.
Впитывал каждое её слово.
Не сразу, но он изменился.
Или просто — стал рядом.
А Ольга… спустя неделю Ольга написала.
Сообщение, наполненное упрёками: «Ну, вы с Тамарой, конечно, молодцы.
Обиделись из-за пустяка.
Но я всё понимаю.
Только знай: я твоей жене ничего не должна.
И дружить с ней не намерена».
Игорь прочёл вслух, затем удалил послание.
Не ответил.
Это тоже стало началом чего-то нового.
Однажды, когда Тамара высаживала рассаду на балконе, позвонила свекровь Игоря.
Звонила она редко.
Но на этот раз говорила сдержанно, вежливо. — Я слышала, Ольга обиделась… — начала она. — Это её решение, — спокойно ответила Тамара. — Я уже не собираюсь заслуживать чьё-то уважение.
Не хочу.
Я просто — есть.
Такой, какая есть.
На другом конце провода — пауза. — Я поняла, — произнесла свекровь. — Просто хотела сказать… Спасибо, что ты есть.
И за Игоря тоже.
Он словно пришёл в себя.
Тамара улыбнулась.
Это был необычный момент.
Мягкий.
Тихий.
Как закрытая дверь, за которой больше не спрятаться, но и не хочется.
Тамара отправилась на рынок за ягодами для компота, — продавщица, пожилая женщина с искривлёнными пальцами, протянула ей пакет и сказала: — У вас, Катя, глаза сияют.
Вы влюбились?
Тамара рассмеялась. — В себя, пожалуй.
Она шла домой с сумкой.
Светило солнце.
Было тепло.
И впервые за очень долгое время она ощущала себя не просто хозяйкой дома, а хозяйкой собственной жизни.
