Он, словно во сне, подошёл к двери, и каждый его шаг отдавался глухим эхом в сознании.
Механически вставив ключ в замок, он открыл дверь и попытался на лице изобразить слабую улыбку приветствия.
На пороге стояла Наталья Петровна — подтянутая, в безупречно выглаженном бежевом пальто, с аккуратно уложенными волосами.
Её проницательные глаза быстро заметили бледность сына и его напряжённый вид. — Здравствуй, сынок, — сказала она, протягивая руку в тонкой кожаной перчатке не для поцелуя, а чтобы он взял у неё сумку. — Ты выглядишь неважно.
Не заболел? — Здравствуй, мама.
Всё нормально, просто… устал, — пробормотал он, принимая изящную, но тяжеловатую сумку.
Наталья Петровна вошла в прихожую и остановилась.
Её взгляд пробежал по безукоризненно чистому зеркалу, блестящему полу, по идеальному порядку.
Она сделала несколько шагов внутрь квартиры, и её ноздри уловили незнакомый, холодный запах.
Это был не домашний аромат.
Это был запах услуги. — Как у вас… стерильно, — произнесла она, и в этих словах не было комплимента.
Это прозвучало как констатация факта с оттенком вопроса.
Она провела пальцем в перчатке по раме картины в коридоре.
Палец остался абсолютно чистым.
На лице её не мелькнуло ни удивления, ни радости.
Лишь лёгкое, почти незаметное напряжение коснулось уголков губ.
В этот момент из гостиной вышла Оля.
Её появление окончательно разрушило ожидания Натальи Петровны.
Не было ни передника, ни лица, раскрасневшегося от кухонного тепла.
Вместо этого — элегантное платье, спокойная улыбка хозяйки салона, а не невестки, встречающей свекровь. — Наталья Петровна, здравствуйте.
Рада вас видеть, — Оля подошла и мягко коснулась её руки. — Проходите, присаживайтесь.
Илья, помоги маме.
Они направились в гостиную.
Идеально взбитые подушки на диване, стеклянный столик, отполированный до блеска, в котором отражалась люстра.
Посреди этого великолепия — женщина в серой униформе, которая методично, без лишних движений протирала специальной салфеткой экран телевизора.
Она трудилась молча и эффективно, словно являясь частью интерьера.
Наталья Петровна остановилась и пристально смотрела на незнакомку.
Илья замер рядом, ощущая, как земля уходит у него из-под ног. — Оля, а это?.. — начал он, но голос дрогнул.
— Ах, это Марина, — легко пояснила Оля, следя за их взглядами. — Я решила, что раз уж мы ждём такую дорогую гостью, чистота должна быть не просто хорошей, а профессиональной.
Чтобы ни одна пылинка не испортила ваш визит.
Она улыбалась открыто, сначала свекрови, затем мужу.
В этой улыбке не было ничего, кроме неумолимой логики.
С кухни доносился всё более насыщенный аромат — сложный и многослойный, манящий.
Это был запах запечённых трав, сливочного соуса и чего-то мясного.
Он одновременно притягивал и настораживал своей чужеродностью. — Чем же так… изысканно пахнет? — Наталья Петровна перевела пристальный взгляд в сторону кухни. — Неужели ты, Олюша, решила освоить французскую кухню? — Я?
Что вы, Наталья Петровна, — Оля усмехнулась. — Пойдёмте, я вам всё покажу.
Она повела их на кухню, словно на экскурсию.
Илья плёлся сзади, чувствуя себя осуждённым, которого ведут на оглашение приговора.
На сверкающей кухне, в белоснежном кителе и высоком колпаке, хозяйничал незнакомый мужчина около сорока лет.
Он внимательно поливал соусом блюдо, его движения были точными и выверенными, как у хирурга.
Илья и Наталья Петровна застыла на пороге.
Это был финал.
Контрольный выстрел. — Оля… что всё это значит? — выдохнул Илья.
Его лицо побелело, словно чистое полотно.
Оля повернулась к нему.
Её взгляд был холодным и ясным.
Она смотрела прямо на него, игнорируя поражённую свекровь. — Ты же сам говорил, что мама заслуживает только лучшего, а не моих кривых рук!
Вот я и наняла профессионалов!
Счёт за услуги клининга и повара я тебе пришлю! — А это кто?.. — Это Татьяна из кейтерингового агентства, — она кивнула в сторону женщины-повара, которая, не обращая внимания на них, продолжала работу. — Я решила, что твоя мама заслуживает ресторанного уровня, а не моей любительской стряпни.
Так что расслабься, дорогой.
Всё оплачено.
Точнее, будет оплачено.
Тобой.
Потому что гостья — твоя.
Воздух на кухне стал густым, вязким.
Неловкость ощущалась настолько явственно, что казалось, её можно потрогать.
Мужчина-повар, невозмутимый мастер, с лёгким стуком поставил на стол две фарфоровые тарелки с готовыми блюдами, похожими на произведения искусства.
Он трудился в центре назревающего урагана, но его мир состоял лишь из соусов, температуры и времени подачи.
Первой пришла в себя Наталья Петровна.
Она медленно, с подчёркнутым достоинством отвернулась от повара, словно его и не существовало.
Её взгляд, холодный и острый, как скальпель, пронзил Олю. — Ты действительно считаешь меня настолько невыносимой, — сказала она тихо, но каждое слово звучало как удар, — что для моего приёма нужно нанимать целый штат прислуги?
