Дверь кафе открылась, и Сергей поспешил к ее столику. — Прости, задержался на работе, — сказал он, усаживаясь напротив. — Ничего, — пожала плечами Тамара. — Я уже привыкла. — Как Вика? — Хорошо.
Она привыкает к новому детскому саду.
Ей там нравится.
Сергей кивнул.
Они некоторое время молчали. — Знаешь, я тут подумал… может, попробуем начать все сначала?
Ради Вики.
Тамара отставила чашку и внимательно посмотрела на бывшего мужа. — Сергей, мы это уже обсуждали.
Я не вернусь. — Но Вике нужен отец! — Ты и так отец для нее.
Никто не мешает тебе видеться с дочерью. — По выходным, — горько усмехнулся он. — Как и планировала твоя мама.
Ирония, да? — Есть разница, — покачала головой Тамара. — Я не запрещаю тебе общаться с Викой.
Суд установил график встреч, и ты его соблюдаешь.
А я не препятствую. — Мама говорит… — Вот именно, — Тамара подняла палец. — Ты опять начинаешь с «Мама говорит».
А что ты сама думаешь, Сергей?
У тебя есть собственное мнение?
Сергей отвел взгляд. — Она просто переживает.
Хочет видеть внучку. — Но разве она не звонит моим родителям с угрозами?
Распространяет слухи о том, что я плохая мать?
Подает жалобы в опеку? — Да, она перегибает палку, согласен.
Но если бы ты позволила ей видеться с Викой… — Нет, — твердо ответила Тамара. — Пока она не признает своих ошибок и не извинится — ни за что.
Я не дам ей снова травмировать нашу дочь. — Она же бабушка, Там.
У нее есть права. — А у меня есть решение суда, где ясно прописано: встречи с отцом должны проходить без участия третьих лиц, если я не даю согласия.
А я не даю.
Сергей вздохнул. — Знаешь, я правда думал, что смогу совмещать две роли.
Быть хорошим сыном и хорошим мужем одновременно. — И в итоге потерял семью, — закончила Тамара. — Я не хотела, чтобы так случилось.
Но больше не могла терпеть. — А сейчас?
Тебе стало лучше?
Тамара впервые за разговор улыбнулась. — Да.
Гораздо.
Новая работа, новая квартира.
Вика перестала повторять бабушкины обвинения о том, какая я плохая мать.
Мы с мамой ладим — она помогает с Викой, но не пытается командовать.
И знаешь… — сделала паузу — я перестала чувствовать вину за то, что живу не так, как кто-то считает правильным. — Да.
Гораздо.
Новая работа, новая квартира.
Вика перестала повторять бабушкины обвинения о том, какая я плохая мать.
Мы с мамой ладим — она помогает с Викой, но не пытается командовать.
И знаешь… — она сделала паузу, — я перестала чувствовать вину за то, что живу не так, как кто-то считает правильным. — А я? — тихо спросил Сергей. — Есть ли у меня шанс все исправить? — Как отец — конечно.
Приходи к дочери, проводи с ней время, будь рядом.
Но как муж… — она покачала головой. — Нет, Сергей.
Эту страницу мы закрыли. — Я понимаю, — он грустно кивнул. — Тебе придется выбирать: либо ты приходишь к дочери один, либо вообще не приходишь.
Никаких бабушек за спиной. — Хорошо, — он поднял руки в знак согласия. — Я принимаю твои условия.
Когда они вышли из кафе, Тамара ощутила неожиданное облегчение.
Словно с плеч упал последний тяжелый груз. — Знаешь, — сказала она на прощание, — я не жалею, что вышла за тебя замуж.
У нас есть Вика.
Но я рада, что смогла найти в себе силы уйти.
Сергей кивнул. — Позвоню насчет выходных. — Звони.
Вика будет ждать.
Тамара шагала по осеннему парку и улыбалась.
Впереди была целая жизнь — без токсичных отношений, без постоянного чувства вины, без нужды оправдываться за каждый свой шаг.
Жизнь, в которой она сама решала, что хорошо для нее и ее дочери.
И это была лучшая терапия из всех возможных.
