Уходя, я сказал: «Ты мне больше не нужна».
Спустя полгода он вернулся, чтобы попросить прощения.
Стоял под дверью нашей — теперь уже её — квартиры, промокший под августовским дождём, и не знал, с чего начать разговор.
Тамара смотрела на меня, скрестив руки на груди, и в её взгляде я видел лишь холод.
Забавно, что именно эта ледяная отстранённость когда-то подтолкнула меня к уходу. «Она меня не ценит», — думал я, наблюдая, как Тамара суетится по дому, заботится о детях, общается по телефону с коллегами.
Мне казалось, что для неё я — всего лишь часть обстановки.
Статья расходов в семейном бюджете. «Папа детей».
Десять лет совместной жизни превратили нас в двух чужих под одной крышей.
Она не интересовалась, как прошёл мой день.
Не спрашивала о моих достижениях на работе.
Постоянно была погружена в свои дела.
Ирина была совершенно другой.
Я встретил её на корпоративе у клиентов.
Она работала в финансовом отделе — яркая, эффектная, с блестящими глазами.
Слушала меня так, будто я был самым увлекательным собеседником на свете.
Смеялась над моими шутками.
Спрашивала о работе, о планах.
О моих планах — не о том, когда я починю кран или отвезу Диму на секцию.
После трёх встреч в кафе я уже понимал, что домой возвращаться не собираюсь.
Тамара что-то заподозрила — женская интуиция, наверное.
Начала задавать вопросы, куда я пропадаю.
Раньше это её не волновало, а теперь вдруг заинтересовалась.
Забавно.
В тот вечер я решил всё прекратить.
Собрал самое необходимое в спортивную сумку.
Дети были в комнате — Катя играла с куклой, Дима что-то строил из конструктора. — Нам нужно поговорить, — сказал я Тамаре.
Она резко повернулась от плиты, где варила суп.
Что-то в моём тоне её насторожило. — Я ухожу, — произнёс я, глядя ей прямо в глаза. — Куда? — спросила она, и страх прозвучал в её голосе.
Впервые за долгое время она взглянула на меня по-настоящему. — Совсем ухожу.
Я встретил другую.
Она молчала так долго, что мне стало неловко. — Ты шутишь? — Ты мне не нужна, — ответил я, и сам удивился, как легко эти слова соскользнули с языка. — Прости.
В этот момент в кухню вошли дети. — Папа, ты куда с сумкой? — спросила Катя, прижимая к себе своего любимого зайца. — Папа будет жить в другом месте, — сказала Тамара вместо меня.
Её спокойствие меня взбесило.
Даже теперь она сохраняла самообладание.
Не кричала, не плакала, не умоляла остаться.
Просто стояла, словно статуя.
Это окончательно убедило меня, что я принимаю правильное решение.
Жизнь с Ириной оказалась… не такой, какой я её представлял.
Первые недели были чудесны — страсть, разговоры до утра, совместные завтраки.
Она слушала каждое моё слово, смотрела на меня с восхищением.
Я чувствовал себя значимым, важным.
Особенным.
Но потом начались звонки.
Её отец звонил по пять-шесть раз в день. «Где вы сейчас?», «С кем ты?», «Что делаете?».
