Вам у нас понравится!
— Оксана, снова этот запах. У меня уже голова трещит, и нос невыносимо чешется. Ты ведь знаешь, я не переношу твои масла.
Данило стоял на пороге гостиной, морщась так, будто его подвергли самой утончённой пытке. Он театрально прикрывал нос рукой, а глаза слезились с преувеличенной выразительностью провинциального актёра. На кофейном столике в центре комнаты тихо работал небольшой керамический диффузор — из него тонкой струйкой поднимался пар с ароматом сандала и бергамота.
Оксана оторвалась от книги и посмотрела на мужа. Она молчала — в её взгляде не было ни капли сочувствия, только усталость, накопившаяся за годы. Эта сцена повторялась с пугающей регулярностью: стоило ей принести домой что-то по душе — букет пионов, новый чай или флакон духов — как у Данила тут же обострялась его избирательная «аллергия».
— Это не благовония, Данило. Это эфирное масло. Я сегодня купила его — думала, поможет расслабиться после тяжёлого дня.
— Расслабиться? — он всплеснул руками и вошёл в комнату, обогнув столик по широкой дуге так демонстративно, словно мимо костра проходил. — Я сейчас задохнусь! Вот как я расслаблюсь! У меня уже начинается отёк — чувствую! Ты хочешь довести меня до удушья в собственном доме?
Он опустился в кресло в дальнем углу комнаты и начал шумно втягивать воздух сквозь зубы со свистом. Оксана медленно захлопнула книгу. Её пальцы крепко сжали обложку. Она оглядела стены вокруг себя: три из них были полностью заставлены стеклянными витринами со светодиодной подсветкой внутри. Там замерли сотни пластиковых фигурок в героических позах: Изяславы всех видов и размеров, Николаи, Добрыни и персонажи из культовых игр и фильмов. Целая армия безмолвных идолов, на которых Данило тратил большую часть своей зарплаты без малейших угрызений совести. Ни пыль на них, ни пластик никогда не вызывали у него приступов аллергии.
— Конечно же нет, — произнесла Оксана ровным голосом без эмоций. — Ты же знаешь: твоё здоровье для меня важно.
Она поднялась со своего места и подошла к столику. Выключив диффузор одним движением руки, она взяла флакон масла и направилась на кухню. Не колеблясь ни секунды, вылила содержимое в раковину и бросила пустую бутылочку в мусорное ведро с холодной методичностью человека, выполняющего скучную обязанность.
Данило наблюдал за ней из кресла с видом удовлетворения; лицо его выражало снисходительное прощение победителя. Его дыхание вдруг стало ровным и спокойным; насморк исчез так же внезапно, как появился.
— Спасибо тебе большое! Сразу полегчало… Ну такой я уж человек — всё чувствую острее других…
— Да-да… Понимаю тебя прекрасно… — ответила Оксана спокойно.
Она вернулась к своему креслу и вновь раскрыла книгу на прежней странице… но читать уже не могла: буквы расплывались перед глазами. Мысли её вертелись вокруг того факта, насколько незаметно её личное пространство сузилось до размеров этого кресла: духи были спрятаны глубоко в шкафу — якобы у него от них першит горло; любимые лилии под запретом из-за «смертельной» пыльцы; даже гель для душа приходилось выбирать без запаха ради его «утончённого» восприятия мира… А тем временем его пластиковое царство продолжало разрастаться по квартире без всяких ограничений или обсуждений: он тратил на это сколько хотел денег и никогда не спрашивал её мнения.
Оксана перевела взгляд на молчаливых пластмассовых монстров… И впервые ощутила к ним не раздражение или досаду… а холодную пронзительную ненависть.
Точка невозврата была пройдена в среду вечером.
Оксана вернулась домой после тяжёлого рабочего дня измученной до предела; ей хотелось только заняться своими фиалками да пересадить разросшийся замиокулькас — это был её личный ритуал умиротворения… Но едва она переступила порог квартиры, сразу ощутила неладное: воздух был непривычно стерильным… лишённым того тонкого аромата влажной земли и зелени…
