— Давно в зеркало заглядывала? — бросил он напоследок, поправляя галстук перед выходом. Слова повисли в воздухе, острые и неприятные, словно резкий аромат дешевого одеколона. Она не ответила — только провела рукой по застиранному халату, ощущая, как к горлу подступают слезы, предательски жгущие глаза. Он ушёл на корпоратив один. «Места ограничены, с собой берут только тех, кто чего-то добился», — буркнул он на прощание и захлопнул за собой дверь.
Вечер тянулся бесконечно. Она всё же подошла к зеркалу. Уставшее лицо смотрело на неё из глубины стекла — черты прежней красоты едва угадывались сквозь морщины забот и бессонных ночей. Именно это он и видел теперь. А ведь когда-то его взгляд был совсем другим…
Тем временем в шикарном ресторане царило оживление. Он чувствовал себя хозяином вечера: дорогой костюм сидел безупречно, улыбка была уверенной, а под руку держалась молоденькая сотрудница из отдела маркетинга. Её смех звенел над столами, привлекая взгляды окружающих. Он наслаждался вниманием — завистливые взгляды коллег только подогревали его эйфорию.
С бокалом шампанского в одной руке и спутницей под другой он направился к столику у окна с панорамным видом — место было выбрано заранее. Но по пути что-то внутри него дрогнуло: взгляд случайно упал на огромное зеркало в позолоченной раме, отражавшее весь зал во всей его показной роскоши.
И тогда он увидел не себя — не уверенного красавца на пике успеха — а их двоих: её — нарядную, но пустую и искусственную; и себя самого — мужчину средних лет с начинающейся лысиной и животом, который он постоянно втягивал изо всех сил. В отражении проступила нелепая карикатура пары: фальшь сквозила в каждом движении.
И вдруг перед глазами всплыла другая женщина — та, что осталась дома. В потёртом халате, с добрыми руками, когда-то ласково касавшимися его лба во время болезни. Та, что знала его настоящего: сильного и слабого одновременно; того, кто побеждал и падал; того, кого она любила не за внешний лоск или статус.
Рука молодой девушки на его запястье внезапно стала чужой и тяжёлой до отвращения. Только что произнесённая шутка эхом отозвалась внутри глухим стыдом.
Весь этот фальшивый блеск…
