Подпили, конечно — Владислава зорко следила, чтобы Богдан не уклонялся от рюмок. А потом пригласила его на медленный танец — и не один раз. А дальше всё пошло своим чередом.
— Богдан, заглянем ко мне? — прошептала она ему на ухо мягко и обволакивающе.
Богдан шел, покачиваясь, а Владислава заботливо держала его под локоть. Дома — негромкая музыка, салатик к вину, елка мерцает огоньками, свет приглушен, постель свежая до хруста… и ласка такая, что сама удивилась себе. Опытная женщина, зрелая охотница — настоящая вамп!
Утром Богдан вскочил с чувством вины и начал метаться по комнате. А Владислава поднесла ему кофе с капелькой ликера прямо в постель.
— Не переживай так, любимый. С твоей малолеткой ничего не случится… Она ведь о тебе вспоминает только тогда, когда по чужим мужикам бегает? — говорила она нежно и мурлычаще — голос словно мед растекался.
Через пару недель Богдан уже стоял у порога дома Владиславы с чемоданом в руках. Молодой да крепкий, преданный и влюблённый.
***
Женщины на работе устроили Владиславе бойкот. Некоторые даже грозились набить ей лицо и отправились к брошенной жене почти всей бригадой.
Но та лишь пожала плечами:
— Спасибо вам большое, девочки. Не стоит. Жизнь сама всё расставит по местам.
Пришлось оставить Владиславу в покое. Хотя молчаливый протест так никуда и не делся.
Иногда Богдан забирал сына на выходные. Владислава терпела это молча, стиснув зубы. Но вечером её терпение вознаграждалось: когда Леся приходила за мальчиком домой, она сидела в другой комнате и с удовольствием слушала унизительные речи мужа в адрес бывшей жены — как он её костерил словами без жалости.
***
Три года прожили вместе. По выходным ездили в село: теперь там Богдан пахал вместо быка. На работу вместе ходили, обратно тоже вдвоем возвращались под руку. Только пылкость мужа куда-то исчезла: стал чаще спиной поворачиваться к ней ночью. Вечером Владислава нальёт ему рюмочку водки — вроде бы оживает немного: глаза блестят… А утром снова замыкается в себе да хмурится как сова — ни слова от него не дождёшься.
Так у них всё и пошло по кругу: вечером пьёт — утром страдает похмельем. Потом совсем сорвался: пил уже круглосуточно — хуже вина напивался. На работе держали до последнего… пока он не начал чудить всерьёз: попался на краже — сам признался потом: это она научила его как сделать.
Вот тогда его и выгнали с работы.
Теперь сидит в деревне у бабки Ганны на побегушках: пьянь оборванная… Где тот красивый парень делся — никому непонятно стало. Уже десятый год улицы метёт штанами да до полного одичания дошёл… Бабка Ганна домой его больше не пускает; ночует Богдан теперь в сарае грязный да зловонный… И это человеку сорок лет исполнилось!
***
Недавно увидела Леся на улице — ничего плохого с ней не случилось за эти годы! Даже похорошела ещё больше! Видно сразу: животик округлился слегка… Рядом сын идёт уже взрослый такой! Высокий стал да стройный весь — вылитый отец! Наверное, девчонки за ним табунами бегают!
На стоянке возле магазина их машина ждала огромная такая вся сверкающая лаком! Из неё мужчина вышел солидный такой: Лесю обнял да поцеловал нежно… Мальчика по плечу хлопнул дружелюбно… Видно сразу – человек серьёзный! Совсем не то что алкаш Богдан…
Дверцу перед Лесей открыл аккуратно – словно перед госпожой…
Потом машина тихо завелась и плавно тронулась вперёд – сверкая боками под солнцем…
Владислава провожала взглядом эту картину… сглотнула слюну… Да дальше поплелась потихоньку – домой скорее уйти хотелось – от жары спрятаться… Давление последнее время совсем замучило…
