Полина вздрогнула, сердце болезненно сжалось от ярости и сострадания. Всё стало предельно ясно. Оставлять дочь с этой женщиной было больше невозможно — ни на минуту.
— Всё хорошо, родная, тсс… Успокойся. Я поговорю с Ярославом. Завтра у меня выходной — весь день проведу с тобой. А потом… потом приедет бабушка Ульяна. Ты ведь так её ждёшь?
Лицо девочки озарилось слабой, но искренней улыбкой сквозь слёзы. Она кивнула в ответ. Хотя Полина уже была достаточно взрослой, чтобы оставаться дома одна, в последнее время в районе участились случаи краж, и Оксана сильно переживала за безопасность дочери. На лето она изначально договорилась с Ульяной, но Ярослав настоял на том, чтобы помощь предложила его мать. Вот и результат: та не собиралась помогать — ей нужно было контролировать и подавлять. При этом она не отказалась от денег, которые им с Ярославом пришлось заплатить, тогда как Ульяна всегда помогала по доброте душевной.
Когда дочь наконец поела досыта и уснула под её заботливым взглядом, а дыхание стало ровным и спокойным, Оксана приняла душ и стала ждать мужа — надеясь на серьёзный разговор. Но он вошёл в спальню глубокой ночью; лицо было мрачным и закрытым.
— Маме очень плохо… едва привели в чувство, — начал он без вступлений. — Завтра твоя дочь должна будет извиниться перед ней. Мама бы никогда не сказала таких слов — она взрослый человек и понимает: дети всё могут пересказать.
— Ты это всерьёз сейчас говоришь, Ярослав? — Оксана не верила своим ушам. — Думаешь, девятилетняя девочка могла выдумать такое? А твоя мать совершенно ни при чём? Посмотри на руку Полины! Видишь этот синяк? Это же недопустимо!
— А то, что у моей матери из-за всего этого чуть сердце не остановилось — это ты считаешь нормальным? — холодно бросил он.
Оксана крепко сжала челюсти от злости. Ей хотелось закричать: твоя мать всю жизнь играет роли! Манипулирует! Это далеко не первый спектакль! Но слова застряли где-то внутри горлом комом боли… Она поняла: переубедить человека, ослеплённого сыновним долгом и жалостью к матери – невозможно. Сейчас она хотела только одного – уберечь свою дочь.
— Пусть твоя мама завтра же уезжает домой. Они просто не сошлись характерами – это очевидно! За Полиной будет присматривать Ульяна.
— Нет! – резко оборвал он без намёка на компромисс. – Мне чужие люди в квартире не нужны! Или ты всё ещё любишь своего покойного мужа? Поэтому слушаешься его матери и меня унижаешь при каждом удобном случае? Даже думать забудь об этом! Ульяна больше сюда не войдёт ни под каким предлогом! Это моё окончательное слово! Сегодня я сплю в гостиной – рядом с мамой… если ей снова станет плохо.
Он развернулся и вышел из комнаты с глухим хлопком двери за спиной. Оксана осталась сидеть на краю кровати в полном оцепенении перед закрытой дверью спальни… Его ревность к прошлому… его слепая вера в материнскую правоту… Какой ещё сердечный приступ?! Она ведь своими глазами видела: та притворяется! Этой ночью сна к ней так и не пришло.
Утром Ярослав даже взгляда ей не бросил – лишь подтвердил своё решение: ничего менять он не собирается. Пусть либо Полина остаётся под присмотром его матери, либо сидит дома одна целыми днями без взрослых рядом.
С дочерью он тогда вообще ни разу не заговорил за весь день – будто её вовсе нет рядом… И тут до Оксаны дошло страшное осознание: её ребёнок здесь лишний… А если чужая здесь её дочь – значит чужая здесь теперь и она сама…
Но куда идти? Своего жилья у неё никогда не было… После смерти отца всё имущество досталось старшей сестре; ей самой ничего не досталось… С первым мужем они строили планы о совместной жизни и ипотеке… Но судьба распорядилась иначе – он погиб трагически… Некоторое время они жили у Ульяны; затем снимали маленькую квартирку вдвоём… Два года назад она встретила Ярослава… Поспешила выйти замуж – испугалась одиночества; хотела подарить дочери полноценную семью…
Теперь же горько сожалела об этом решении…
Она поняла: пора поставить жирную точку там, где годами ставила многоточия в надежде «авось всё наладится».
— Мамочка… а почему ты складываешь вещи в чемодан?.. — спросила Полина испуганно из-за двери спальни.
— Мы уезжаем отсюда, моя хорошая…
— Куда?.. — глаза девочки округлились от тревоги и растерянности…
