Немного поразмыслив, она решила всё же навестить тётю. Ну неужели та выгонит её в такой момент, когда помощи больше всего нужно?
Долго стояла у знакомого дома, глядя на тёмные окна. В памяти всплывали обидные слова, которые тётка бросала ей в лицо: что Диана обязательно попадёт в дурную компанию, что она «бестолковая». Тогда, провожая её криками и размахивая кулаком, женщина запретила ей возвращаться.
Небо постепенно начинало светлеть. Диана тяжело вздохнула, отвернулась от дома и пошла прочь. Спустя полчаса она оказалась у реки — вода была спокойной, почти неподвижной. Слёзы сами собой катились по щекам.
— Простите меня… я не могу… у меня не получится… — прошептала она едва слышно, мысленно прощаясь с двумя крошечными жизнями внутри себя.
Собравшись с силами и смахнув слёзы, она поднялась с травы. На часах было около половины седьмого утра. Она решила: если всё пройдёт как задумано — к вечеру всё завершится. Диана вытерла лицо, взглянула в зеркальце из сумки, пригладила волосы и направилась к остановке. Впереди был долгий путь: сначала автобусом, потом электричкой.
Когда она вошла в вагон электрички, тот оказался почти пустым — лишь пара пассажиров да пожилая женщина сидела у окна. Почти сразу появился контролёр. Диана заметила: старушка занервничала и стала оглядываться по сторонам — стало ясно: билета у неё нет.
— У вас нет билета? — тихо спросила Диана.
— Да вот… забыла кошелёк дома опять… совсем рассеянная стала… А мне так надо к внуку попасть — пирожков ему испекла… — смущённо пробормотала Пелагея.
Диана невольно улыбнулась и без колебаний подошла к контролёрше — заплатила за двоих. Женщина поняла ситуацию без слов и приняла деньги. Вернувшись на место рядом со старушкой, Диана увидела благодарную улыбку.
— Спасибо тебе большое… Не знаю даже… высадили бы меня где-нибудь посреди дороги…
— Можно было бы позвонить внуку — пусть бы встретил вас.
— Ой-ой-ой! Нет уж! Он всегда ругается: зачем я через весь город мотаюсь… Говорит мне отдыхать надо да гулять побольше… А он ведь хороший у меня мальчик — Остап зовут… Работа у него трудная очень… времени почти нету… но старается навещать хоть иногда…
От Пелагеи исходило такое тепло и участие, что Диане вдруг стало непривычно спокойно — словно на мгновение прикоснулась к тому уюту домашнего очага, которого никогда не знала. Родителей она потеряла ещё ребёнком; тётка же никогда не проявляла ни ласки, ни заботы.
— А ты куда держишь путь-то? Что-то случилось? Глазки совсем красные…
Диана хотела отмахнуться от вопроса… но вдруг не выдержала и разрыдалась прямо перед ней.
— Я думала… всё будет хорошо… я буду счастлива… а он предал меня… Я не хочу этого делать… они такие маленькие ещё… но они мои! Только как им жить со мной?.. Я ведь ничего им дать не смогу…
Мысли путались одна за другой; слова лились нескладно и сбивчиво. Но Пелагея понимала каждое из них — молча гладила девушку по голове и старалась утешить её своим присутствием.
— Сейчас тебе тяжело очень… но сердце у тебя доброе… Если сделаешь это сейчас – потом будешь жалеть…
— Может быть… — прошептала Диана едва слышно. — Но мне даже жить негде… Как я о них позабочусь?..
На следующей станции они вышли вместе. Диана коротко попрощалась и пошла своей дорогой вперёд по перрону. А Пелагея осталась стоять неподвижно – долго смотрела ей вслед с тревогой в глазах.
