— Мария, ты ещё больше располнела? — Богдан с презрением окинул взглядом жену, когда та появилась на кухне в домашнем платье. — И это платье… В нём ты выглядишь как мешок с картошкой.
Мария застыла у холодильника. Рука, уже потянувшаяся к дверце, бессильно опустилась вниз. В горле застрял ком, а щёки вспыхнули от унижения и боли. Она поспешно одёрнула подол платья — того самого, что до рождения Оксаны сидело на ней идеально.
— Я… я готовлю ужин, — прошептала она едва слышно, стараясь не выдать дрожь в голосе.
— Ага, готовишь! — Богдан театрально закатил глаза. — А я-то думал, ты просто шатаешься по дому без дела. Хотя… — он шумно втянул носом воздух, — по запаху понятно: опять ничего съедобного не получится.
Пять лет назад всё было иначе.
Мария помнила их первую встречу так чётко, словно это случилось вчера. Книжный магазин во Львове, где она устроилась работать после окончания университета. Богдан – уверенный в себе бизнесмен тридцати двух лет – зашёл за очередной популярной книгой по саморазвитию. Их взгляды пересеклись над стопкой новинок…
— Мамочка, ты где? — тонкий детский голосок вырвал её из воспоминаний.
Маленькая Оксана стояла в дверях кухни с потрёпанным плюшевым зайцем в руках. Её большие карие глаза – точная копия отцовских – с интересом следили то за мамой, то за папой.
— Оксаночка! — Богдан тут же преобразился. Его лицо озарила улыбка; он подхватил дочку на руки и прижал к себе. — Как моя принцесса? Чем занималась?
— С зайкой игъяла! — весело защебетала девочка.
Мария наблюдала за этой сценой с болезненной нежностью: сердце сжималось от противоречивых чувств. Боль – потому что вся теплота мужа теперь доставалась только дочери. И нежность – ведь невозможно было не растаять при виде счастливого личика ребёнка.
— Мария, — голос Богдана снова стал холодным и резким, — ты могла бы хоть причёску ей сделать нормальную? Что это у неё на голове?
Она машинально потянулась поправить растрёпанные локоны дочери, но муж уже развернулся и понёс Оксану в детскую комнату, ласково что-то нашёптывая ей на ухо.
Оставшись одна на кухне, Мария облокотилась о холодильник и прикрыла глаза. Перед внутренним взором замелькали образы первых свиданий…
«Ты такая юная… свежая… В тебе столько огня!» – говорил тогда Богдан с восхищением в голосе.
«Он такой зрелый и умный,» – делилась она с подругами. «С ним чувствуешь себя под защитой.»
Даже мама Татьяна поначалу одобрила их отношения. Хотя и предостерегала: «Мариночка*, только не возводи его на пьедестал… Мужчины ведь тоже люди со своими слабостями.»
Но разве могла она тогда прислушаться? Когда он дарил охапки роз без повода, водил её в дорогие рестораны и читал стихи Ивана…
Потом была свадьба. Медовый месяц в Италии. Уютная квартира в центре Харькова… И беременность.
Вот тогда всё стало меняться – сначала незаметно: раздражённый взгляд при жалобах на токсикоз; язвительное замечание о лишнем кусочке; насмешливое фырканье из-за того, что любимое платье больше не застёгивается…
Мария встряхнула головой и прогнала навязчивые воспоминания прочь: нужно готовить ужин вовремя – Богдан терпеть не может опоздания к столу после восьми вечера.
— Мамочка! — снова донёсся звонкий голосок Оксаны из коридора. — Где мой единорожек?
— Сейчас найдём его вместе, солнышко… — Мария улыбнулась дочке с благодарностью: та всегда появлялась именно тогда, когда мрак внутри грозил поглотить её целиком.
— Только побыстрее! — раздался командный окрик из детской комнаты. — И про ужин не забудь!
Мария тяжело вздохнула и начала доставать продукты из холодильника. Все движения были доведены до автоматизма – как будто кто-то нажал кнопку «повтор». Так проходили её дни последнее время: однообразные и бесконечные.
Когда же всё пошло наперекосяк?
Может быть тогда… когда впервые расплакалась после его слов? Или когда начала думать всерьёз: может быть он прав? Может быть она действительно плохая жена? Плохая мать?
Богдан называл это «полезной критикой». Убеждал: делает всё ради неё самой. «Ты должна быть благодарна мне за то, что я честен с тобой», говорил он часто. «Другой бы давно ушёл…»
И она верила ему… Старалась меняться ради него: садилась на диеты; красилась даже дома; училась готовить сложные блюда; вставала затемно лишь бы привести себя в порядок до его пробуждения…
Вдруг раздался звонок телефона – имя матери высветилось на экране дисплея.
— Мариночка*, как у тебя дела? — тревожный голос Татьяны звучал мягко и заботливо.
— Всё нормально, мамуль… — привычно ответила Мария вполголоса и продолжила помешивать соус для пасты ложкой по кругу.— Оксана растёт хорошо… Ходим в садик…
*Примечание: «Мариночка» здесь используется как уменьшительно-ласкательная форма имени «Мария», сохраняя интонацию обращения «Лизонька» из оригинального текста согласно правилам адаптации персонажей
