— Что?.. Олег, что он имеет в виду?
Но Олег не обратил на Маргариту внимания. Его взгляд был прикован ко мне.
— Ты знала?
— Догадывалась, — ответила я спокойно. — Но это уже ничего не меняло. Ты сделал свой выбор задолго до этого.
Я повернулась и направилась в спальню. За спиной раздавались крики, но они больше не трогали меня. Я достала сумку и начала неторопливо складывать вещи.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Максим.
— Куда ты собралась?
— Домой. К Ганне.
Он подошёл ближе.
— София… Прости меня.
— Тебе не за что просить прощения. Ты был единственным настоящим человеком в этом доме.
Я застегнула молнию на сумке и посмотрела на него.
— Прощай, Максим.
Я направилась к выходу, но он встал у двери, преграждая путь.
— Я поеду с тобой. Это мой сын. И я его никогда не оставлю.
Он смотрел на меня так, как Олег никогда не смотрел. Я молча кивнула в ответ.
Эпилог. Прошло три года.
— Папа, смотри! — четырехлетний Дмитрий, вылитый светловолосый Максим, протягивал ему банку с кузнечиком внутри.
Максим отложил топор, вытер лоб рукавом рубашки и присел рядом с сыном на корточки.
— Ух ты! Какой огромный! Настоящий победитель!
Я наблюдала за ними с крыльца нашего скромного, но уютного дома и улыбалась. Эта сцена стала для меня всем миром.
За эти годы мы с Максимом поженились без лишней суеты — тихо и просто. Наш союз отличался от предыдущего брака: он держался не на обещаниях или обязательствах, а на глубоком взаимопонимании и безмерной любви к нашему малышу.
Первый год оказался особенно трудным: средств едва хватало на самое необходимое. Максим постепенно превращался из студента в настоящего мужчину.
Работа на пилораме закалила его характер и тело. Он окончил лесотехнический колледж заочно и теперь занимал должность мастера смены — его уважали коллеги и начальство alike.
О прежней жизни мы почти не вспоминали. Иногда звонила Ганна — два-три раза в год — чтобы шепотом сообщить последние новости из прошлого мира. Олег так и остался один: жениться он не решился и продолжал жить с Маргаритой под одной крышей.
По рассказам общих знакомых их дом превратился в поле затяжной холодной войны: Маргарита так и не смогла простить обмана сына, а он — разрушенной семьи матери простить тоже не смог.
Год назад Олег пытался дозвониться мне несколько раз подряд. Я ни разу не ответила. Потом пришло письмо — длинное, сбивчивое послание о сожалениях: о том, как он осознал свою слепоту; о том, как мать сломала ему судьбу; о просьбе простить… увидеть племянника… Я даже не дочитала до конца — письмо было брошено в огонь камина тем же вечером.
Однажды вечером мы уложили Дмитрия спать, сидели вдвоём у окна кухни под шум ветра за окном — тогда Максим вдруг спросил:
— Есть ли что-то такое… о чём ты жалеешь?
Я положила ладонь поверх его натруженной руки:
— Только об одном… Что слишком долго боялась позволить себе быть счастливой…
Он прижал мою руку к губам:
— Всё приходит вовремя, София… Нам нужно было пройти через всё это ради того места, где мы сейчас есть…
И он оказался прав: иногда нужно полностью разрушить прошлое до основания… чтобы построить настоящее заново — честное и прочное как камень фундамента дома мечты…
Наша история начиналась с боли и обмана… но привела нас к самой простой истине: счастье — это быть рядом с теми, кто любит тебя по-настоящему… А истина эта была яснее любого анализа ДНК…
