— Всё предельно ясно, — Оксана внимательно посмотрела на супруга. — Мне нужен дом твоей матери на окраине. Тот самый, что она оставила нам после смерти. Квартиру продаём — делим выручку пополам. Машину можешь оставить себе.
Тарас громко рассмеялся:
— И это всё? Ты серьёзно? Этот ветхий сарай? А я-то надеялся… Господи, Оксан, у тебя всегда были странности, но сейчас ты превзошла саму себя!
— Именно так, — женщина сохраняла спокойствие, хотя внутри всё кипело от его насмешек. — У тебя ведь есть жильё от отца, так что без крыши над головой не останешься. Или ты рассчитывал прибрать всё к рукам?
— Ради Бога, бери! — он театрально развёл руками. — Честно говоря, я ожидал чего-то более бурного: слёз, скандалов, ультиматумов… А тут какой-то старый дом с дырявой крышей. Дарина не поверит своим ушам!
— Не стоит при разводе вспоминать любовницу, — сухо заметил Виктор и придвинул бумаги к Тарасу. — Давайте сосредоточимся на сути.
В кабинете воцарилась тишина; её нарушал лишь шорох страниц и ритмичное постукивание дорогой ручки по столешнице. Тарас нарочито медленно вчитывался в каждый пункт.
— Знаешь… — вдруг сказал он, отрываясь от бумаг, — мама перед смертью несла какую-то чепуху про этот дом. Мол, особенное место: атмосфера там правильная. Представляешь? В её возрасте верить в такие вещи! Всё твердила: беречь надо дом этот, силу он даёт…
— Может быть… это и не выдумки вовсе, — тихо произнесла Оксана и вспомнила тот день пятнадцать лет назад.
Тогда у неё ещё не было головных болей… И свекровь была жива: добрая женщина с открытым сердцем приняла её как родную.
Когда все бумаги были подписаны, Тарас поднялся и поправил пиджак:
— Ну что ж… теперь все довольны? Дарина уже ждёт меня… Чёрт! Простите!
— Да-да… все свободны, — адвокат захлопнул папку с бумагами. — Документы на дом получите через трое суток.
— Удачи тебе… с этим домом! — бросил мужчина через плечо и вышел за дверь даже не взглянув на бывшую жену.
Оксана ещё долго сидела в кабинете одна и поглаживала обложку папки с документами. В голове звучали слова свекрови о необычном доме.
— Всё будет хорошо… теперь точно будет хорошо…
***
Первым делом после получения ключей она распахнула настежь все окна в доме.
Затхлый воздух вперемешку с пылью и паутиной напоминали о том, как пять лет запустения превратили уютное жилище в декорации для фильма ужасов.
— Ну что ж… давай знакомиться заново? — прошептала она и провела ладонью по старым обоям. Те зашелестели в ответ так будто действительно приветствовали новую хозяйку.
Деньги от продажи квартиры пришлись очень кстати.
Оксана методично взялась за дело: комната за комнатой она преображала пространство вокруг себя. Новая кровля, замена коммуникаций и полов – работы хватало повсюду. Но удивительно: усталости почти не было. Наоборот – каждое утро она просыпалась с желанием продолжать начатое.
— Ты что творишь?! — ахнула Маричка во время визита к подруге. — Потратишь все деньги на этот хлам! Лучше бы квартиру сняла!
— Это не хлам… а мой дом! — спокойно отвечала Оксана и продолжала расчищать заросший садик во дворе. — И он того стоит!
***
Летний флигель в глубине участка оказался почти нетронутым временем: немного подлатать крышу да вставить новые стёкла – получилась отличная мастерская.
Она давно мечтала о собственном ателье – но Тарас всегда считал это прихотью.
— Первый клиент! — радовалась она как ребёнок после того как соседка принесла платье на починку. Потом появился второй заказчик… третий… Слухи распространялись быстро – сарафанное радио работало без перебоев.
А потом произошло странное…
Сначала Оксана не придавала значения переменам – но спустя полгода заметила: мигрени начали исчезать из её жизни. Сначала приступы стали редкими… потом слабее… а затем вовсе прекратились…
— Этого просто не может быть! — врач недоверчиво листал результаты анализов. — Вы ничего не принимаете?
— Только свежий воздух да любимую работу! — улыбнулась женщина в ответ.
Время пролетало незаметно: ателье постепенно набирало обороты; дом становился всё уютнее; а сама Оксана словно расцветала заново – исчезли морщины между бровями; глаза засветились; осанка стала прямее…
Об Антоне она почти больше не вспоминала.
