Дальнейшее напоминало сцену из дешёвого фильма: приоткрытая дверь спальни, отражение в зеркале шкафа. Ирина не закричала, не потеряла сознание — она просто тихо прикрыла дверь и ушла. Потом устроилась в ближайшем кафе и несколько часов безучастно смотрела на проходящих мимо людей.
К вечеру Богдан вел себя как ни в чём не бывало — поцеловал её в щеку, поинтересовался ужином, включил новости. Дарина спокойно накрывала на стол, лишь взгляд старательно прятала.
А Ирина сидела и размышляла: может, ей всё это померещилось? Галлюцинации? Ну конечно. А вдруг это был вовсе не Богдан, а… кто тогда? Сантехник? Курьер? Но в прихожей стояли его ботинки — те самые дорогущие итальянские.
— Я всё видела, — произнесла она после того, как Дарина вышла из комнаты.
Богдан даже бровью не повёл. Он отложил планшет, снял очки и тщательно протёр стёкла салфеткой.
— И что ты предлагаешь?
Слова повисли в воздухе тяжёлым облаком — как запах подгоревшего молока. Что теперь делать? Ирина понятия не имела. В сериалах жёны устраивают сцены: выгоняют мужей, швыряют одежду с балкона, режут костюмы ножницами. А она просто сидела и смотрела на его руки — ухоженные, красивые, с обручальным кольцом из золота.
— Прекрати это всё… — наконец выдавила она сквозь напряжение.
— Что именно ты имеешь в виду?
— Ты издеваешься надо мной?
— Нет. Я пытаюсь понять тебя. Уволить Дарину? Переехать в отель? Сделать вид, будто ничего не произошло?
Эта его привычка разбирать всё по пунктам напоминала бухгалтерский отчёт: активы и пассивы. Жена, любовница — баланс должен сходиться.
— Я хочу сохранить нашу семью… — услышала Ирина свой голос со стороны.
Он звучал жалко и умоляюще.
Богдан кивнул так же ровно и отстранённо, как делают это на деловых встречах — уважительно и без обязательств.
Последующие недели стали настоящим испытанием. Дарина продолжала приходить как ни в чём не бывало; Богдан настоял на том, что глупо терять хорошую помощницу из-за «неловкой ситуации». Ирина старалась игнорировать запах чужих духов на его рубашках, длинный волос на пиджаке или след помады у воротника — явно не её помады.
