Что за безобразие? Вроде бы выходной, а в доме с утра грохот – посудой звенит, топает, словно специально мешает спать. Сама не отдыхает и другим покоя не дает! Настоящий тиран твоя мать. Всё, пора съезжать!
— Ладно, попробую поговорить с мамой. Объясню ей, что нам лучше пожить отдельно.
— Да зачем с ней разговаривать и что-то объяснять? Просто собираемся и уходим! Хватит быть маменькиным сынком — стань уже мужчиной!
Так они и ушли тайком из родительского дома. Все расходы по аренде новой квартиры взял на себя брат Оксаны. Он был к ней привязан, заботился о младшей сестре и не хотел, чтобы она терпела неудобства или нужду.
Однако даже на новом месте покоя не прибавилось. Ярослав по наивности сообщил матери адрес их нового жилья. Он бы и не смог скрыть от неё такую важную вещь — совесть не позволила бы. И Ганна начала наведываться к ним с завидной регулярностью. Оксану это сначала ничуть не тревожило — пока дело не дошло до утренних часов, которые она особенно ценила.
Ганне было непонятно: как можно валяться в постели до полудня? Её возмущало то влияние, которое оказывала невестка на её сына — он всё больше напоминал ночную птицу.
— Нет уж! Я своего старшего сына так просто испортить не дам! Пусть даже через мой труп пройдут — буду будить его всегда! — заявляла она Пётру.
Тот только тяжело вздыхал в ответ. Энергичная супруга даже ему днём прилечь на диванчик в гостиной не позволяла. Она была уверена: стоит ему подремать днём — вечером заснёт позже обычного и проснётся уже ближе к девяти утра вместо положенных семи. А это считалось вопиющим нарушением семейного распорядка.
Вот и сейчас пожилая женщина сидела во дворе на лавочке перед домом сына с невесткой, уставившись в их окна, а внутри всё бурлило от негодования.
— Какое безобразие! Не пустить свекровь за порог – да ведь я же им только добра желаю! Кто ещё может так искренне заботиться о молодых?! — крутились у неё мысли одна за другой.
Ганна решила сидеть до последнего. Что бы ни случилось – она дождётся сына у подъезда. Всё равно его рано или поздно отправят за молоком или хлебом – вот тогда она устроит ему такую взбучку, что мало покажется…
