Она сторонилась людей, поэтому часто покидала квартиру и пряталась в подъезде. Когда становилось особенно холодно, она прижималась к батарее, чтобы согреться, и питалась тем, что находила возле мусорных контейнеров или доедала остатки после маминых гостей. Иногда ей помогала пожилая женщина с седыми волосами — как в тот вечер.
— Проголодалась… ну что ж, пойдем. Хочешь молока? Или может каши?
Девочка очень хотела есть. Поэтому робко пошла за Оксаной. Спустя несколько минут перед ней уже стоял большой стакан теплого молока — точно такой же, как когда-то наливала мама. А на столе появилось столько еды, что Наде казалось: насытиться этим невозможно никогда. Она торопливо ела всё, до чего могла дотянуться руками, а Оксана лишь качала головой и вытирала слезы с лица. Надя не понимала причины этих слез. Но иногда ей самой хотелось заплакать — правда, она боялась это делать: мама строго запрещала хныкать.
Запретов у мамы было много. Особенно тогда, когда в их доме появлялись посторонние мужчины. Им очень не нравилось присутствие Нади — она мешалась под ногами. Иногда ее запирали в кладовке, а бывало — она сама убегала из квартиры. Один раз её вовсе забыли на улице. Было страшно и холодно… но утром мама пришла и забрала её обратно домой. Тогда мама сильно ругалась на Надю — но девочка всё равно радовалась: ведь мама пришла! А дома было тепло.
У Оксаны же было не просто тепло — там царил покой и ласка. Надя пока не знала слова «уют», но нутром чувствовала: если в доме тихо, пахнет вкусной едой и тебе дают поесть и попить молока — значит здесь нет зла. И тогда ей подумалось: если бы её мама была такой доброй женщиной, как эта незнакомка… то она была бы самой счастливой девочкой на свете!
Оксана вышла из кухни ненадолго — она решила принести для Нади теплые носки, которые когда-то связала своему внуку.