Оксанка и Богдан поженились, когда им обоим было уже за двадцать. Познакомились — и с тех пор не расставались. Мать Богдана умерла, когда он только начал учиться на первом курсе университета. А спустя два года его отец стал жить с женщиной, у которой была небольшая однокомнатная квартира. Она великодушно позволила Богдану остаться там. Именно туда он и привёл Оксанку после свадьбы.
Поначалу их всё устраивало, но со временем всё чаще возникало желание иметь собственное жильё. С детьми пара решила не торопиться: сначала накопить на первоначальный взнос, взять квартиру в ипотеку — а уж потом думать о пополнении в семье.
Через два года у них уже была двухкомнатная квартира, а ещё спустя полгода Оксанка родила первенца — сына Романа. Через четыре года появилась на свет Маричка.
Дети подрастали, и стало ясно: пора расширяться до трёхкомнатной квартиры, чтобы у брата с сестрой были личные комнаты.
Маричка души не чаяла в старшем брате и буквально следовала за ним по пятам. Даже платья ей были не по душе — предпочитала джинсы, подражая Роману. А он заботился о сестре и очень её любил.
Богдан много времени отдавал работе, но выходные старался проводить с детьми: вместе ходили на каток, катались с горки или выбирались в кинотеатр. В это время Оксанка занималась домашними делами — убиралась или готовила обед. Жили они размеренно и спокойно; дети росли без особых хлопот… пока однажды всё не перевернулось.
Когда борщ почти был готов, раздался звонок в дверь. Оксанке показалось, что вернулись Богдан с детьми, но на пороге оказалась Лилия.
Они учились вместе в университете: иногда пересекались, созванивались по праздникам и поздравляли друг друга с днём рождения. Оксанка даже приглашала Лилию на свою свадьбу. Та то пропадала надолго — занятая своими делами и личной жизнью — то снова появлялась ненадолго. За это время она успела дважды выйти замуж, но оба брака быстро распались. «Наверное, опять рассталась с кем-то и пришла излить душу», — подумала Оксанка, но встретила её приветливо.
— Привет! Заходи! Мои гуляют где-то, а я как раз борщ варю… Пойдём на кухню? Может пообедаешь?
— Нет-нет… Я ненадолго пришла… Просто хотела сказать… — Лилия проигнорировала приглашение присесть и осталась стоять у двери. — Я люблю Богдана… – произнесла она прямо и уверенно глядя в глаза хозяйке дома.
Сердце болезненно сжалось от дурного предчувствия.
— Я тоже его люблю… Его вообще трудно не любить: он замечательный муж и отец… – тихо ответила Оксанка.
— К слову о детях… Я беременна… – Лилия продолжала смотреть ей прямо в лицо.
— Правда? От всей души поздравляю… – спокойно сказала Оксанка и отвернулась к плите, приподняв крышку над кипящим супом.
— Ты меня не поняла… Ребёнок от Богдана… Летом это случилось… Когда ты с детьми поехала к морю отдыхать, а его тогда не отпустили в отпуск… Я зашла к вам домой — даже не знала сначала, что тебя нет… Слово за слово… Ну ты понимаешь… Даже самый преданный муж иногда хочет передохнуть от семейной рутины… Прости меня… Но я его ни к чему не принуждала… Он сам этого хотел…
Лилия замолчала в ожидании реакции собеседницы. Но та стояла молча спиной к ней — словно окаменевшая от напряжения.
— Представляешь? От своих мужей я так ни разу и не забеременела… А от твоего Богдана сразу получилось! Знала ведь: он струсит сказать тебе сам… Вот я сама решила прийти… Отпусти его…
— Что значит «отпусти»? У нас дети!.. – резко обернулась к ней Оксанка.
— У меня тоже скоро будет ребёнок! Его ребёнок! – подчеркнула Лилия со всей решимостью.
Кухонные стены вдруг поплыли перед глазами; ноги стали словно ватными; сердце болезненно заныло внутри груди.
