Оксанка подошла к столу и медленно опустилась на стул. Слова застревали в горле, не давая вырваться наружу. Пока она пыталась прийти в себя, Лилия молча вышла из комнаты.
Когда Богдан вернулся с детьми, борщ уже выкипал, а Оксанка всё так же сидела неподвижно, уставившись в одну точку.
— Что с тобой? — Богдан выключил газ под кастрюлей и обеспокоенно посмотрел на жену.
Она подняла на него сухой, потухший взгляд.
— Это правда?
— О чём ты? Что произошло, пока нас не было? — спросил он настороженно.
— Лилия сказала… что ждёт от тебя ребёнка. — Оксанка зажмурилась, заметив, как муж напрягся всем телом.
— Как ты мог?.. — слова давались ей с трудом.
— Я сам не понимаю… Она пришла… Мы выпили немного…
— И ты забыл о том, что у тебя есть семья — жена и двое детей. Всё так просто для тебя? — горько усмехнулась она.
— Мам, когда кушать будем? Я голодный… — в кухню заглянул Роман.
— Ты видишь, мы разговариваем? Потом. Иди к себе, — резко оборвал его Богдан.
Когда Роман ушёл, мужчина продолжил:
— Я думал, она всё выдумала. Не поверил сначала. Это было всего пару раз… Клянусь! После этого мы больше не виделись. Недавно она подкараулила меня возле офиса и сообщила о беременности. Но я до сих пор сомневаюсь: это ли мой ребёнок вообще? Ты же знаешь её – у неё много мужчин…
— Удобно тебе: свалить всё на женщину и сделать вид будто ни при чём. Она просила меня отпустить тебя… Так вот – я отпускаю, — голос Оксанки звучал глухо и ровно.
— Не горячись… Я виноват – признаю! Но я люблю тебя! Тогда будто затмение какое-то было… Может быть вообще никакого ребёнка нет…
— А зачем ей лгать? Она сказала: любит тебя давно – ещё со дня нашей свадьбы… — Оксанка изо всех сил старалась держаться спокойно: не кричать и не впадать в истерику. Но её трясло мелкой дрожью.
— Завтра поговорю с ней ещё раз… Ведь можно ведь установить отцовство до рождения малыша?.. — размышлял вслух Богдан.
На ночь Оксанка устроилась на узком диванчике в другой комнате.
— Ань… пойдём спать нормально… Там удобнее же… — начал было он, но она лишь натянула одеяло до головы и отвернулась к стене.
На следующий день Роман сразу почувствовал неладное: кое-что он слышал вчера вечером. Скоро ему тринадцать – многое уже понимает сам. Родители почти не разговаривали между собой; отец бросал мрачные взгляды на мать. Видя это напряжение, даже Маричка стала тише обычного.
Прошло около двух недель прежде чем Богдан ошарашил жену новостью – ребёнок действительно от него.
— Оксанка… Я не хочу уходить из семьи. Люблю вас всех – тебя и детей…
— Уже поздно что-то менять. Всё будет иначе теперь – ты сам это понимаешь. Лучше иди к ней…
— Давай попробуем найти другой выход… Мы ведь вместе столько прошли…
— Какой ещё выход? Жить втроём одной семьёй?.. А дети?.. Ты подумал о них?! Уходи! Я справлюсь сама – они уже взрослые достаточно… Не бойся за нас: без тебя лодка не утонет, — горько усмехнулась она сквозь слёзы.
И тогда Богдан ушёл из дома.
За ужином Маричка спросила:
— А где папа?
За мать ответил Роман:
— В командировку уехал…
Маричка нахмурилась:
— А когда вернётся? Скоро же Новый год…
Оксанка резко повысила голос:
— Не скоро! Ешь давай! Потом ещё уроки делать!
Дочь испугалась – мама раньше никогда так с ней не говорила…
В субботу спустя два дня домой заглянул Богдан. Маричка тут же бросилась к нему с объятиями; Роман тоже вышел из комнаты, но остался стоять поодаль отца.
Богдан улыбнулся детям:
— Ну что ж… Пойдём гулять? Каток уже залили!
