А он смотрел на неё с той самой застенчивой, почти детской улыбкой.
— Ну что ты, как девчонка! — фыркнула Алина, когда Мирослав ушёл. — Из-за каких-то полевых цветов вся вспыхнула.
Он ведь просто вежливый, всем что-нибудь приносит. Мне вот на прошлой неделе шоколадку подарил.
Ганна промолчала. Она не стала напоминать, как Алина сама выпрашивала ту шоколадку, чуть ли не полезла к нему в карман за ней.
Время бежало незаметно. Мирослав стал появляться всё чаще — иной раз и по два раза за смену заглядывал.
То кофе возьмёт, то сигареты купит, а то просто зайдёт поздороваться.
И каждый его визит будто луч солнца освещал их скромный магазинчик.
Однажды он принёс Ганне пакет с горячими пирожками.
— Тут неподалёку пекарню открыли, — сказал он, неловко потирая шею. — Подумал вдруг: может, вы проголодались…
— Ну надо же! Какая забота! — с издёвкой протянула Алина. — Прямо настоящий кавалер!
Ганна заметила, как у той от злости раздулись ноздри и побелели пальцы в сжатых кулаках. Ей стало тревожно — она слишком хорошо знала этот взгляд своей сменщицы.
Так Алина смотрела всегда перед тем, как устроить кому-нибудь пакость.
Однажды Ганна находилась в подсобке: разбирала свежий товар и расставляла банки по полкам.
Сквозь приоткрытую дверь до неё донеслись обрывки разговора Алины с кем-то из её знакомых.
— …а вы разве не слышали? — голос Алины звучал сладко-сладко. — У Ганны муж просто золото! Обожает её до безумия: каждый день встречает после работы… И цветы ей несёт, и подарки…
Когда Ганна вышла в торговый зал, Алина стояла у окна и весело насвистывала какую-то мелодию.
С тех пор всё пошло наперекосяк. Мирослав стал заглядывать всё реже; а если и приходил — держался отстранённо и сухо. Брал кофе у Алины, расплачивался и уходил почти не глядя на Ганну.
А она терялась в догадках: что произошло? Почему он так переменился? Чем она могла его обидеть?
Тем временем Алина словно расцвела: щебетала без умолку и строила воздушные замки:
— Вот увидите, Ганна, он ко мне явно неравнодушен! Просто пока стесняется… Но ничего страшного — я умею ждать!
Ганна наблюдала за ней и размышляла: неужели та действительно настолько слепа? Или просто упорно закрывает глаза на очевидное?
А может быть… это ей самой всё привиделось? Может быть, ей лишь показалось то особенное выражение в глазах Мирослава? Та улыбка была вовсе не для неё?
Она уже ничего не понимала. Только сердце болело всё сильнее; даже любимые цветы на подоконнике перестали радовать взгляд.
Ноябрьский ветер швырял дождевые капли о стекло магазина пригоршнями. Ганна сидела за кассой и бездумно следила за тем, как вода струится по стеклу извилистыми дорожками.
