— Твоя сестра уже третий месяц живёт у нас, как будто это гостиница! Пусть тогда участвует в оплате квартиры или ищет себе другое бесплатное пристанище!
Эти слова, тяжёлые и острые, словно булыжники, прорезали влажный воздух кухни. Данило бросил ключи на тумбу в прихожей — они звякнули одиноко и резко. Он только переступил порог, но уже чувствовал усталость не от работы — от этого дома. От этого временного приюта, который постепенно превратился в постоянную арену чужой жизни. Оксанка, его жена, застыла у плиты с сковородой в руке. Шипение картошки на раскалённом масле стало вдруг единственным звуком во всей квартире.
Она обернулась медленно. На её лице не было удивления — лишь привычная усталость и раздражение.
— Данило, давай без скандалов. Ты же понимаешь: у Маргариты сейчас непростой период. Ей просто нужно немного времени прийти в себя.
— Немного времени? — он усмехнулся с горечью и шагнул на кухню. Воздух был густым и вязким от запахов лука, подгоревшего масла и чего-то приторно-сладкого, навязчивого до тошноты. — Уже третий месяц пошёл, Оксанка. Больше девяноста дней! Это уже не временные трудности — это полноценная оккупация! И оплачивается она из нашего кармана! Её кремы вытеснили мою бритву из ванной, её бесконечные сериалы гремят из гостиной до полуночи, а сегодня я полтора часа ждал под дверью душа! Потому что Её Величество устроила себе спа-день!
Он окинул взглядом кухню: чашка с отпечатками губной помады на краю стола; пёстрый халат Маргариты висит на спинке стула; на подоконнике раскрытый глянцевый журнал со статьёй «Как пережить расставание и стать богиней». Всё это выглядело как флажки на карте захваченной территории. Но этот запах… он был повсюду. Сладкий древесный аромат с мускусными нотками — слишком знакомый.
Данило застыл и глубоко вдохнул.
Это был его парфюм.
Не говоря ни слова, он направился в спальню. Там аромат ощущался ещё сильнее. Подойдя к комоду, он увидел флакон духов — тот самый, который купил себе после первой крупной премии. Крышка надета криво; сам флакон почти пустой. Он взял его в руку: лёгкий до тревоги.
Внутри начала подниматься холодная ярость — не вспышка раздражения, а медленное затопление чем-то ледяным и бесповоротным. Это было даже не нарушение личных границ — это было вторжение туда, куда никто не имел права входить.
Он вернулся на кухню с флаконом в руке как с уликой.
— Оксанка… Посмотри сюда.
Она нехотя повернулась от плиты; лицо её напряглось в ожидании очередного упрёка. Он молча протянул ей флакон.
— Вот это ты называешь «непростым периодом»? Она вылила на себя четверть флакона! Объясни мне зачем?!
В этот момент дверь ванной открылась со шипением пара: из облака вышла Маргарита — словно Афродита из морской пены. На ней была его старая серая футболка для дома и тюрбан из его полотенца намотан поверх мокрых волос. Лицо сияло довольной ухоженностью после кремов.
— Ой, Данило! Ты уже пришёл? — пропела она радостно и беззаботно улыбнулась ему навстречу. — Представляешь? У тебя такой классный парфюм! Прямо как у моего бывшего… у Олега… Я только побрызгалась им — сразу столько воспоминаний нахлынуло… Так тепло стало внутри…
Сказано это было настолько искренне-наивно и по-детски непосредственным тоном, что Данило даже замер от неожиданности. Она не просто воспользовалась его вещью без спроса — она обесценила её до уровня дешёвого триггера для ностальгии по бывшему парню.
И вот тогда внутри него что-то окончательно оборвалось: пружина терпения лопнула громко и бесповоротно после трёх месяцев натяжения.
Он посмотрел прямо на неё… Потом перевёл взгляд на жену: та уже открывала рот для очередной защиты сестры… Но он опередил её:
— Маргарита… — голос звучал ровно и тихо настолько пугающе спокойно, что воздух будто застыл вокруг них всех.— Сними мою футболку… И чтобы через пять минут ни одной твоей вещи больше не осталось в нашей спальне…
Улыбка исчезла с лица Маргариты мгновенно.
— Данило… ты чего?.. Я же просто…
— Данило! — вспыхнула Оксанка.— Немедленно прекрати! Что за тон?! Это ведь моя сестра!
— А для меня она посторонняя женщина под моей крышей,— отчеканил он твёрдо и спокойно.— И этот цирк заканчивается прямо сейчас…
