— Как это — уходишь? Ты в своем уме? У нас взрослый сын, женат уже… что он подумает… или ты кого-то встретил?
— Может, и встретил, — Данило напрягся. Разговор давил, словно тяжесть навалилась на грудь и не давала дышать. Но молчать больше нельзя было — иначе как объяснить, что между ними всё давно угасло?
— Ганна, у нас нет настоящей жизни. Мы просто сосуществуем рядом. Можно сказать прямо: чувства ушли.
— Данило, ты с ума сошел? К психологу ходил? Словно по учебнику говоришь: «чувства ушли». Что это вообще значит? Нам срок установили на отношения? И вдруг развод ни с того ни с сего…
Данило не выдержал и резко вскочил — будто пружина выстрелила изнутри. Сам разговор был мучительным, а слова жены били точно в сердце.
— Ганна! Да не ходил я ни к каким психологам… Просто так дальше жить нельзя.
— А чего тебе не хватает? Всё есть: квартира уютная, сын взрослый, женился уже… скоро внуки будут. Ты хоть подумал о Богдане?
— Не волнуйся, про Богдана я помню.
Ганна наконец осознала: это не вспышка эмоций мужа и не его каприз. Это реальность. Он действительно собирает вещи — большую спортивную сумку. И при этом спокойно говорит: делить ничего не будет, всё оставляет ей — кроме личных вещей и машины. Только гараж оставит за собой — там его мастерская.
Она смотрела на него как во сне — будто всё происходящее касается кого-то другого. В голове всплывали воспоминания о тихой семейной жизни, где казалось бы всё было ладно.
Вспомнился запах древесной стружки, наполнявший комнату теплым ароматом дерева. С тех пор как муж увлекся столярным делом, этот запах стал ей особенно приятен.
— Ну классная же табуретка получилась, Данило! — она тогда любовалась его первой работой; Богдану было лет десять. Тогда Данило потерял работу и месяц сидел дома. Но это вынужденное безделье обернулось пользой.
— Прочная? — спросила она тогда мужа.
— Крепче не бывает!
— Тогда я на ней танцевать буду! — Ганна взобралась на табуретку и закружилась под аплодисменты мужа и сына. Потом упала в объятия Данила и с гордостью прошептала: — Настоящий ты у меня мастер!
— Да какой там мастер… Наверное от деда передалось… — смущённо ответил он на похвалу.
После той табуретки появился стул, потом ещё кое-что по мелочи для дома. Позже сделал стулья для соседа по гаражу. Со временем стали просить изготовить что-то посерьезнее — например кухонный гарнитур из дерева. Но Данило отказывался:
— Нет уж… Это совсем другой масштаб: оборудование нужно специальное да материалы дорогие… И времени нет совсем.
— И правильно делаешь! — поддерживала его Ганна. — Если душа не лежит к большому делу – зачем себя заставлять?
Данило согласно кивал:
— Есть работа основная да хобби любимое – чего еще желать?
Когда женили сына, Данило чувствовал себя счастливым человеком – хотя сам толком не понимал этого состояния покоя и полноты жизни: когда всё хорошо и большего вроде бы не надо.
Уже много лет он трудился в пекарне – развозил хлеб по магазинам города. Запах свежей выпечки нравился ему почти так же сильно, как аромат дерева или тепло от сделанных своими руками табуреток и стульев.
Все чаще знакомые просили сделать что-нибудь полезное для дома; стали обращаться даже незнакомые люди.
— Мне вас родственник посоветовал… Я подумала: может быть вы арку мне сделаете? – стройная элегантная женщина показывала фронт работ в собственном доме Данилу с улыбкой на лице.— Мне такие мастера нужны…
Она пригласила его на кухню попить чаю (хотя стол был накрыт так щедро, что чай был лишь поводом). Злата оказалась настойчивой – отказаться было трудно.
Через месяц после знакомства Данило брал заказы только от Златы да её многочисленных родных и друзей:
— Такому мастеру надо развиваться! А ты топчешься на месте… У тебя руки золотые! А ты ими руль крутишь… Да еще за копейки! Вот был бы у тебя свой цех…