— Ну, здравствуй, хозяйка, — холодно произнесла Татьяна, снимая своё изысканное пальто и нарочито аккуратно вешая его на крючок. Она пришла не как гостья. Её цель была — установить порядок.
Александр, приободрившись от присутствия матери, прошёл следом и остановился позади неё, скрестив руки на груди. Он больше не чувствовал себя одиноким — теперь за ним стояла уверенность материнской правоты.
— Мы прибыли, — сообщил он с интонацией инспектора перед началом проверки.
Татьяна не стала тратить время на формальности. Не удостоив Александру ни взглядом, она решительно направилась на кухню, словно проверяющий. Александр пошёл за ней. Александра осталась в кресле и даже не обернулась. Она слышала хлопки дверец холодильника и цокот каблуков свекрови по кафелю.
— Так… — раздался громкий и возмущённый голос Татьяны. — Я ничего не поняла! Здесь будто ураган пронёсся! Посуда со вчерашнего дня немытая! Плита ледяная! Чем ты занималась ночью и утром? Позволь поинтересоваться?
Александра молча перевернула страницу книги. Этот жест безразличия подействовал на Татьяну как вызов. Та вышла из кухни с лицом, пылающим от негодования.
— Я с тобой разговариваю! Ты что, оглохла? Мой сын вчера пришёл голодный — просил поесть! А ты ему чем ответила? Сковородкой? А сама сидишь тут в кресле да книжки листаешь!
— Вот видишь, мама! Я же говорил тебе! — вставил Александр с торжествующей обидой в голосе. Под защитой матери его вчерашнее раздражение вспыхнуло вновь. — Ей всё равно!
Татьяна подошла почти вплотную к креслу и взглянула сверху вниз на Александру с нескрываемым презрением.
— Женщина, которая мужа голодным оставляет — это не жена вовсе. Это квартирантка какая-то! Ты живёшь у него дома, питаешься за его счёт и даже элементарного сделать не можешь? Суп сварить?! Зачем ты тогда здесь?
Александра медленно закрыла книгу и положила её рядом на столик. Затем она поднялась с места. Теперь они стояли почти на одном уровне: Александра чуть ниже ростом, но её спокойствие придавало ей весомости.
— Это моя кухня, Татьяна, — произнесла она негромко, но каждое слово звучало отчётливо и твёрдо. — И я сама решаю здесь: когда готовить и для кого. Вчера Александр хотел показать силу вместо ужина… А я показала ему: хозяин тот, кто убирает здесь каждый день и стоит у плиты.
На лице Татьяны застыло выражение крайнего отвращения. Такой дерзости она никак не ожидала: была уверена — приезд сломит Александру до слёз и покаяния. Но вместо этого услышала вызов.
— Ах вот как мы заговорили?! — прошипела она злобно. — Значит ты себя хозяйкой считаешь? Ну хорошо… Хозяйка так хозяйка! Сейчас посмотрим на твоё хозяйство! Александр, идём со мной! Мы покажем этой белоручке как мужа встречать надо!
Она резко повернулась к кухне словно маршируя туда во главе наступления. Александр последовал за ней; лицо его исказилось смесью злости и замешательства: он понимал уже тогда — ситуация выходит из-под контроля… Но пути назад не было: они пришли требовать капитуляции – а получили вызов.
Кухня моментально утратила свой утренний уют нейтральной зоны для кофе – теперь это был плацдарм атаки. Татьяна действовала решительно: открыв холодильник резким движением руки – словно вскрывая тайник врага – она оценивающе осмотрела содержимое.
— Так… Что тут у нас?.. Йогурт… яйца… какой-то засохший сыр… Александр! Она тебя травами кормит?! Где мясо?! Где бульон?! Мужчина должен есть мясо!
Она захлопнула дверцу так громко, будто ставила точку в приговоре обвиняемому. Затем её взгляд метнулся к шкафам:
— А тут что?.. Крупа… макароны… снова макароны!.. Господи боже мой – одна бакалея кругом!.. Ты вообще представляешь себе нормальную еду? Или тебя там у вас в деревне только этому научили?!
Александр стоял рядом с матерью; её гнев подпитывал его самолюбие как топливо костёр.
— Я ведь говорил тебе мам… Она экономит на мне!.. На свои книжки деньги есть… На тряпки тоже найдутся… А мне кусок мяса пожалела!.. Я весь день вкалываю на складе – а она тут отдыхает!
Оскорбления становились всё более личными; речь уже шла не о еде – они били по личности Александры: по её происхождению… по её человеческому достоинству…
— Да что с неё взять вообще?.. – продолжала Татьяна язвительно оборачиваясь к девушке с презрением в глазах – Гордости выше крыши… а за душой пусто…
[ПЕРЕКРЫТИЕ_ПОСЛЕ: Мы-то думали, в семью человека берём, приличного,…]
