Дверь вагона с резким скрежетом захлопнулась, окончательно отрезав его от всего родного и близкого.
— Всё, ребята, до встречи! — крикнул он, уже цепляясь за поручень поезда, который постепенно набирал ход.
Состав медленно тронулся, неумолимо увозя его прочь — от города, от друзей, от части самого себя. С перрона еще долго доносились обрывки смеха, напутственные возгласы и звонкий молодой свист. Богдан — высокий и худощавый — стоял на подножке до тех пор, пока поезд не выехал на открытый участок пути. Лишь тогда он махнул рукой в темноту, где уже мерцали лишь удаляющиеся огоньки станции, и вошел в тамбур.
На лице его играла улыбка, хотя внутри ощущалась лёгкая горечь. С тех пор как он вернулся из армии, прошло три года. Эти годы пролетели в непрерывной суете: заочная учёба в институте вперемешку с работой и бытовыми заботами. Времени на то, чтобы просто по-человечески встретиться с близкими людьми, всё не находилось. Поэтому эта поездка стала для него настоящим глотком свободы.
Его друзей — теперь уже взрослых и состоявшихся — объединило когда-то общее прошлое: детский дом. Не просто учреждение с холодными стенами — а судьба одна на всех. Тогда они были просто Златой и Марко — двумя детьми без опоры в мире, которые держались друг за друга как могли. А теперь… Теперь Злата и Марко стали супругами: оба трудятся, недавно приобрели небольшой домик (пусть и в кредит), а сейчас с нетерпением ожидают рождения дочери. Глядя на их счастье, Богдан испытывал светлую зависть — добрую и искреннюю. У него самого жизнь пошла по другому пути. Не хуже — просто иначе.
Все годы жизни сначала в приюте, а потом уже во взрослой самостоятельности (хотя внутри всё ещё жила нераскрытая тайна), Богдан пытался докопаться до истины: кто он? Откуда? Почему его детство прошло за этими стенами? В памяти всплывали смутные образы — зыбкие и туманные воспоминания о чём-то тёплом и хорошем из далёкого прошлого… Но собрать эти фрагменты воедино так никогда и не удавалось.
Единственной ниточкой к разгадке оставался рассказ женщины с добрыми уставшими глазами — Веры. Много лет назад она стала для него почти родной душой.
— Я ведь тогда ещё молодая была… лет пятьдесят с хвостиком,— вспоминала она однажды вечером, снова укутывая его своим колючим старым пледом.— Сижу я у себя в каморке сторожихи… И вдруг вижу через окно: мужчина какой-то странный туда-сюда мечется возле калитки. Тогда охраны толком не было — замок простой щеколдой закрыт был… Фонарь со стороны улицы осветил его лицо… А у меня лампочка перегорела как назло… Он меня не видит – зато я его вижу чётко! И рядом с ним мальчик совсем маленький – ну года три максимум… Мужчина что-то ему шепчет тихо… А малыш слушает внимательно такими взрослыми глазами… Потом тот берёт тебя – ставит прямо на крылечко… дергает звонок – да исчезает! Я выскочила сразу же – хотела догнать негодяя да заставить посмотреть мне в глаза… Но куда там – будто ветром унесло! Запомнила я его хорошо тогда… Нос у него был большой такой да с горбинкой – прямо как у киношных аристократов бывает… А ты ревешь навзрыд… Я тебя скорее внутрь – согреть! Ручонки ледяные были… Даже варежек тебе тот человек не дал…
Самого этого эпизода Богдан вспомнить так никогда и не смог. Но размышляя снова и снова над рассказом Веры, он пришёл к выводу: скорее всего тем мужчиной был его отец. Что же случилось с матерью — оставалось полной загадкой. Вера всегда утверждала: мальчик был ухоженным ребёнком – чистеньким да аккуратно одетым. Единственное странное обстоятельство тогда вызвало вопросы у врачей: большое бледное пятно на груди ребёнка – похоже было на ожог… Позже выяснилось: это редкий тип родимого пятна.
Оно действительно выглядело необычно: начиналось почти от живота острым углом поднималось вверх к ключице… Никогда оно особых неудобств Богдану не доставляло… Но Вера часто вздыхала:
— Такие метки по крови передаются… От предков детям…
Богдан только усмехался:
— Ну что вы говорите! Думаете теперь я буду по пляжам ходить да искать людей с таким же пятном?
А она качала головой печально… Ей очень хотелось верить: её мальчик найдёт свою настоящую семью.
Почему? Да потому что именно она после выпуска из детдома не позволила ему скитаться по чужим углам или общежитиям…
Будешь жить у меня, пока свое жилье не получишь.
