Он вышел в коридор и прижался к стеклянной вставке двери. Никита не плакал. Он просто сидел на полу, а затем вновь приблизился к стене. И тут Алексей заметил, как губы его сына начали двигаться. Сначала это были несвязные звуки, затем появились слоги, и наконец сквозь стекло донеслось нечто такое, что заставило кровь застыть в жилах.
Когда Юлия вышла к нему, её лицо было мертвенно бледным.
— Он сказал… очень ясно произнес: «Не хочу, чтобы она вернулась».
— Что? — Алексей ощутил, как земля уходит из-под ног. — Но он же… он ведь только отдельные слова умеет! «Мама», «папа», «дай»…
— Я абсолютно уверена. Он сказал именно это.
Они вернулись в комнату. Никита сидел на полу спиной к ним, его поза выражала полное отчаяние. Алексей подошёл ближе и опустился перед сыном на колени, стараясь встретиться с ним взглядом.
— Малыш мой… Кого ты не хочешь видеть? Кто не должен возвращаться?
Мальчик медленно повернул голову. Его большие голубые глаза были полны слёз. Он посмотрел прямо на отца и с дрожащих от слёз губ сорвались три слова, холодящие душу:
— Тётя из стены.
Алексею перехватило дыхание. Его сын, едва начавший говорить осмысленно, произнёс нечто такое, что никак не могло возникнуть в его сознании само по себе. От этих слов веяло ледяным ужасом.
Юлия крепко сжала его ладонь.
— Это может быть последствием сильной психической травмы. Возможно, всплывшее воспоминание из реального опыта — но настолько пугающее, что разум ребёнка не способен его осознать полностью. Вы упоминали частую смену нянь…
— Да… — глухо ответил Алексей; в памяти уже всплывал нужный образ. — Была одна… Её звали Ирина. Она проработала всего неделю. Именно тогда Никита почти перестал есть и спать — он всё время плакал…
Они открыли архив записей с домашней камеры наблюдения, которая обычно фиксировала игровую зону комнаты ребёнка. Нашли нужную дату. На экране появилась высокая худая женщина в тёмном свитере. Её движения были плавными до странности; лицо оставалось неподвижным и безучастным. Никита сидел на ковре и играл с кубиками; но стоило ей приблизиться — он сразу замолкал, напрягался всем телом и поспешно отползал к стене, прижимаясь к ней всем телом в панике. Женщина даже не пыталась подойти или заговорить с ним — она просто стояла над ним и смотрела на его согбённую спину с тонкой почти незаметной улыбкой на губах.
Алексей смотрел запись с ощущением физической тошноты; он закрыл лицо руками и попытался подавить подкативший ком тревоги в горле. Дальнейшие звонки в агентство по подбору персонала подтвердили худшие опасения: Ирина устроилась по фальшивым документам; номер телефона оказался недействительным; дальнейшие попытки найти её ни к чему не привели.
На следующую ночь Алексей уже не мог справиться со страхом: он перенёс кроватку сына прямо в свою спальню. Впервые за долгое время Никита заснул быстро и спокойно; дыхание у него было ровным и тихим… Но ровно в три часа семь минут ночи Алексея разбудило странное чувство пустоты рядом и еле различимый шёпот где-то поблизости.
Он приподнялся – кроватка была пуста.
Леденящий ужас пронзил его насквозь подобно клинку льда: вскочив с кровати, он выбежал в коридор – там стоял Никита: босиком, в пижаме… снова лицом к стене.
— Никита! — закричал Алексей и бросился к нему.
Мальчик обернулся медленно; выражение ужаса исказило его лицо – губы дрожали так сильно от страха…
— Она… она вернулась…
В этот момент из детской комнаты донёсся глухой тяжёлый удар – будто что-то массивное обрушилось со всей силы о пол или стену… Прижимая сына к груди одной рукой, Алексей метнулся обратно туда – включил свет…
На стене – именно там, где был тот самый зловещий угол – появились свежие глубокие царапины: словно кто-то провёл по обоям огромными металлическими когтями… Воздух стал ледяным до ломоты костей…
