«Он уже никто» — раздражённо ответила Марьяна, отвергая предложение о похоронах отца

Семейные узы — не всегда крепкий мост, иногда это лишь цепи.

Заслужил он, чтобы перед самой смертью осознать: все его амбиции, ради которых он лишал нормального существования и жену, и дочь, ради которых отказал в поддержке Марьяне и её новой семье в самый трудный момент — оказались пустышкой, не стоящей ни гроша.

На похороны Марьяна не пришла. Зато заявление на вступление в наследство подала. Решила, что неплохо было бы получить хоть какую-то компенсацию за годы жизни «в черном теле» и унижения, пережитые в детстве.

— Наследство пришла делить? Последнее у матери отобрать вздумала?! — закатила истерику Елена прямо в кабинете нотариуса.

— А ты ведь позволяла ему забирать у меня последнее, — с усмешкой ответила Марьяна. — Почему я теперь должна о тебе заботиться? У меня сын растёт. Я думаю о его будущем — в отличие от некоторых.

— И чего ты хочешь?

— Да ничего особенного, мам. Деньги с продажи участка. Дом всё равно подлежит сносу — он ни для жилья, ни для ремонта не годится.

Участок стоит недорого, но сумма как раз покроет мою треть в нашей общей квартире и ту четверть отцовского имущества, которая мне полагается.

— Ты хочешь лишить меня последнего воспоминания о муже? Хочешь продать землю с этим домом?

Чтобы через несколько месяцев какая-нибудь бригада сравняла всё с землёй — всё то немногое, чего мы с ним добились?

— Да вы ничего не добились, мама. Совсем ничего. Только мучились сами и меня заставляли страдать вместе с вами. И да – я бы с удовольствием посмотрела на то, как этот проклятый дом разваливают по кирпичику экскаватором… но времени у меня на это нет.

У тебя есть два пути: либо продаёшь участок и отдаёшь мне деньги – решаем всё по-хорошему; либо упираешься – тогда я продам свою долю в квартире какой-нибудь шумной цыганской семье человек на пятнадцать.

И будет у тебя старость такая же весёлая, как моё детство было радостным.

В итоге Елена уступила здравому смыслу и согласилась на продажу участка. Вырученные средства действительно покрыли долю Марьяны как в родительской квартире, так и в наследстве отца.

— После этого ты мне больше не дочь… — прошептала женщина при передаче денег Марьяне.

— Треснувший домик – вот твой единственный ребёнок. Причём уже давно. А я дочерью никогда и не была.

На этом их пути разошлись окончательно. Ни одна из них больше не пыталась выйти на связь. Как живёт мать после продажи участка – Марьяна понятия не имеет.

Полученные от неё деньги она положила на отдельный счёт. Со временем туда стали понемногу добавлять средства и Игорь, и Маричка — шуточно называя вклад «институтским фондом».

Ростислав против такого названия возражает: говорит уверенно, что сможет поступить на бюджет по выбранной специальности сам без проблем; а накопленные деньги лучше потом вложить во что-то полезное — например, купить жильё или сдавать его в аренду.

Марьяна знает: какой бы выбор сын ни сделал — он точно окажется разумнее тех решений, что принимал её отец когда-то. Поэтому она соглашается с доводами сына и продолжает при возможности пополнять счёт понемногу — без надрыва для семьи.

Когда-нибудь эти средства ему пригодятся – это она знает точно.

И хорошо уже то одно: у неё есть возможность дать Ростиславу будущее гораздо светлее того прошлого, которое досталось ей благодаря стараниям родителей.

О родителях своих Марьяна старается не думать вовсе: ни тоски по ним нет у неё внутри, ни сожалений о смерти отца тоже нет. Ведь трудно жалеть об утрате того человека… которого никогда по-настоящему рядом не было.

Продолжение статьи

Антон Клубер/ автор статьи

Антон уже более десяти лет успешно занимает должность главного редактора сайта, демонстрируя высокий профессионализм в журналистике. Его обширные знания в области психологии, отношений и саморазвития органично переплетаются с интересом к эзотерике и киноискусству.

Какхакер